Но и я - [38]
Когда я вернулась домой, ее уже не было. Я стояла в опустевшей комнате, Но застелила постель, пропылесосила, все вещи занимали свои прежние места, словно она заранее составила шпаргалку, что где стоит, словно она знала, что однажды ей придется привести комнату в первозданный вид. Я посмотрела на марокканский ковер, на котором она так любила валяться, на лампу, которую она не выключала даже ночью, подумала о ее стареньком чемодане на колесах, о близящейся ночи, пустынных улицах. И закрыла глаза.
Она оставила все, что мама дала ей из одежды, заботливо сложила ровной стопкой на столе. Она опустошила аптечный шкафчик, об этом сказал отец, взяла все, что там оставалось, — снотворные, транквилизаторы, все.
На моем столе она оставила потрепанный конверт со снимком маленькой Но, я повертела его, надеясь отыскать пару слов, но ничего не было, только ее огромные глаза, смотрящие прямо в объектив. Прямо на меня.
41
Когда Но позвонила в дверь, Лукас смотрел телевизор. В одной руке у нее был чемодан, в другой — пара пакетов, под свитером — голое тело, на шее просвечивали вены. Он подхватил вещи и впустил ее. Чтобы не упасть, Но цеплялась за стену. Она еле-еле стояла на ногах. Лукас помог ей дойти до спальни матери, снял с нее джинсы и кроссовки, укрыл одеялом и погасил свет. Он сразу же позвонил мне и разговаривал голосом киношного гангстера, так что я мигом все поняла.
За несколько дней до этого Лукаса навестила мать, забила холодильник, взяла кое-что из одежды, оставила очередной чек и исчезла. Так что у нас было немного времени в запасе.
Я отправилась к нему следующим же утром. Едва услышав мой голос, Но поднялась, подошла ко мне, обняла. Мы ничего не говорили, стояли молча, не знаю, кто из нас кого утешал, кто был более слабым. Но разобрала свой чемодан, разложила вещи, как всегда, на полу — одежда с благотворительных базаров или то, что ей досталось от Женевьевы, косметичка, детская книжка, которую ей подарила ее бабушка, красная мини-юбка. На прикроватный столик она поставила огромную пепельницу из гостиной, перевернула все фотографии лицом к стене, закрыла ставни и больше уже их не открывала.
Родители расспрашивали, нет ли вестей от Но, я с грустным видом отвечала — нет.
Мы сами ею займемся. Ничего никому не скажем. Мы сохраним все в тайне, и у нас хватит сил.
42
Мама сделала маникюр, макияж, купила себе новые вещи, почти перестала принимать лекарства и договорилась о встрече с директором по кадрам на своей старой работе. Возможно, она скоро начнет работать, на полставки. Отец затеял ремонт в комнате Таис, содрал обои и ковролин, собирается настелить паркет. Он хочет обставить комнату в стиле хай-тек, чтобы устроить там современный и удобный кабинет. По вечерам родители рассматривают каталоги «Икеи» и «Касторамы», подсчитывают, делают наброски. Строят планы на отпуск. Они пребывают в согласии по каждому поводу, сидят рядышком на диване, будто нет ничего естественнее, будто так было всегда.
Они считают, что я провожу слишком много времени у Лукаса, приходится выдумывать предлоги и вообще изворачиваться, чтобы оправдать поздние возвращения. Вместе с Франсуа Гайяром мы готовим доклад, я занимаюсь в библиотеке, принимаю участие в подготовке ко дню открытых дверей, занимаюсь с Аксель Верну математикой. Я не говорю родителям, что Лукас живет один, рассказываю о его матери так, будто она всегда дома. Отец несколько раз звонил в социальную службу, он беспокоится о Но. Там ему сказали, что ничего о ней не знают, но волноваться не о чем, вы знаете, с этими людьми так и бывает, они ненадежны, они уходят, откуда и пришли, — в никуда.
Дома я стараюсь занять себя как могу. Заканчиваю исследование готовых блюд. Можно с уверенностью сказать, что в них есть повторяющиеся ингредиенты: пшеничный глютен, рисовый или кукурузный крахмал, вкусовые добавки Е450, Е500. Я погрузилась в дополнительный анализ всех вкусовых добавок, которые предоставляют широкое поле для исследований. Стабилизаторы, усилители вкуса, красители, антиоксиданты, консерванты занимают мои потерянные часы. Часы без Но.
Если подкинуть монетку десять раз, то «решек» будет больше, чем «орлов», ну или наоборот. Но если ее подкинуть миллион раз, то их количество окажется одинаковым — таков закон больших чисел. И, поскольку я люблю сама проверять все теории, я подкидываю монетку и крестиками отмечаю на листке результаты.
Я собрала длиннющую гирлянду для Но, гирлянду, похожую на нее, со всякого рода штуками: пустой стаканчик от йогурта, непарный носок, обертка от проездного, половина штопора, реклама клуба карате, упаковка от стирального порошка «Ариэль» в таблетках, банка из-под «Швеппс» (пустая), кусок мятой фольги. Я подарю эту гирлянду Но, когда у той будет где ее повесить. А пока пускай весит в моей комнате, маме я сказала, что это образец концептуального искусства. Мама почему-то не особо прониклась.
Утром, встречая меня в лицее, Лукас рассказывает новости — во сколько она вернулась, в каком состоянии, держалась ли на ногах, сказала ли что-нибудь. Мы отходим в сторону и тихо разговариваем, строим предположения, разрабатываем стратегии спасения Но. Лукас вылил в раковину две бутылки водки, Но пришла в бешенство, а он объявил, что у него в доме она не будет напиваться, поскольку мать может нагрянуть в любой момент или домработница придет, это все и так довольно-таки рискованно. Он не дал ей ключей, настояв, чтобы она возвращалась до его ухода в лицей.
Таинственная Л. внезапно возникает в жизни утомленной писательницы Дельфины и крепко в ней оседает. С первого дня их знакомства Л. следует за Дельфиной. Л. – идеал, она изящная, сильная, женственная и, кажется, умеет справиться с любой проблемой. Она самозабвенно помогает во всем Дельфине, жизнь которой сейчас полна трудностей и переживаний. Но постепенно Дельфине начинает казаться, что Л. вытесняет ее из собственной жизни. Вот только зачем ей это?
И беглого взгляда, брошенного в бездну, достаточно, чтобы потерять в ней самого себя, но Дельфина де Виган решилась на этот шаг, чтобы найти ответы на самые сложные вопросы, связанные с жизнью ее матери. Став одним из героев своего романа, она прошла с матерью рука об руку путь от семейных радостей к горестям, от счастья к безумию, от бунта и непонимания к смирению.«Отрицание ночи» – это не только роман-исповедь. Это захватывающая, искренняя и пронзительная история о бесконечном поиске общего языка, которого так часто не хватает и отцам, и детям.Этот роман интригует, завораживает, потрясает.
Я работаю со словами и с молчанием. С невысказанным. С тайнами, сожалениями, стыдом. С невозвратным, с исчезающим, с воспоминаниями. Я работаю с болью вчерашней и с болью сегодняшней. С откровениями. И со страхом смерти. Все это — часть моей профессии. Но если есть в моей работе что-то, что продолжает удивлять, даже поражать меня, что-то, от чего и сегодня, спустя десять с лишним лет практики, у меня подчас перехватывает дыхание, то это, несомненно, долговечность боли, пережитой в детстве. Жгучесть раны, не заживающей на протяжении многих лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.