Низвергнутый бог - [8]

Голова работать отказывалась — я и до этого едва соображал, а уж сейчас‑то…

Выводы сделать пытался, но из клочков информации полную картину не сложить. Только вычленить несколько фактов.

Первое: мой отец нагрянул с неожиданной проверкой к сыну. Меня на квартире не застал, но отчего‑то пришел в настолько большое бешенство, что, не задумываясь, начал применять силу. Но отчего он так взбесился?!

Второе: два мордоворота. В отпуске отец всегда без сопровождения. Он и сам мужик не слабый. Значит, двое громил появились уже потом, когда отец осмотрелся, сделал понятные только ему выводы и немедленно вызвал подмогу.

Третье: моя квартира перевернута вверх дном. Но тут бабка надвое сказала — может это отец в поисках меня все разбросал. Ага, искал сына под кухонной раковиной.

В общем, думай не думай, предполагай не предполагай, а без вдумчивой беседы с отцом не обойтись. А беседа будет скоро.

Через десять — пятнадцать минут испуга у меня прибавилось — послышался сдвоенный рев мощных моторов. Вытянув шею словно страус, я взглянул поверх забора и узрел две черные машины, мчащиеся довольно на большой скорости.

Сзади пылил огромный и уже знакомый мне черный джип. Спереди бодро пер еще один внедорожник такого же «веселого» цвета. Кажется Chevrolet NIVA. Чей‑то меня подмораживать начало. и типать не по — детски.

Ща будет мне и радостная встреча с отцом, и беседа с ним же.

Под скрип тормозов обе машины остановились у самой калитки, захлопали дверцы.

Первой выскочила Кира, звонко выкрикнувшая:

— Фигу я вам его отдам! Не дождетесь!

— Ох. — вырвалось у меня — Понеслось, поехало. Кира!

Следующими выскочили два упомянутых Власом мордоворота. Святой Иисусе! Кто таких рожает?! Непонятно как они вообще во внедорожник влезть сумели с их то габаритами! Взгляды исподлобья и такие злобные, что ими асфальт плавить можно. А кулаки. один удар таким вот кулачищем по листу стали и детский горшок готов, а если таким по лицу шарахнуть, то можно враз превратиться в человека абсолютно безличностного и неприметного, если не считать за примету вмятину вместо лица.

Следующим показался мой отец. Все такой же. Нереально правильная осанка, выправка — за версту военным духом пахнет. У рта жесткие складки, ставшие немного глубже с тех пор как я встречался с ним в последний раз.

Последней из черного джипа появилась. мама Лена.

И — и-и — и-и.

Вот чувствует моя душенька, беда будет в доме нашем.

— Сын — произнес отец, внимательно осматривая меня.

— Отец — произнес я.

— Стероиды вредны для здоровья! — произнесла Кира, обалделым взглядом смотря на мрачных мордоворотов.

Мама Лена и мордовороты промолчали.

Вдали, у горизонта, послышался раскатистый гром, верхушки деревьев согнулись под первым порывом налетевшего пыльного ветра, принесшего с собой запах дождя.

Кажется, гроза собирается…

Стоять на виду у всех не хотелось и, откашлявшись, я пригласил всех «гостей» в дом:

— Заходите. Дождь вот — вот начнется. Только машины по — человечески припаркуйте! Мне еще не хватало из‑за вас от соседей люлей получать! А я пока кофе — чай сделаю.

Развернувшись, я вернулся в дом, оставив входную дверь открытой. Прошествовал на подгибающихся коленях на кухню, вновь наполнил чайник водой и поставил на плиту. Звяканье донышка чайника о решетку плиты меня резко отрезвило.

Стоп! А чего я собственно дергаюсь?

Чтобы не случилось, я ни в чем невиноват и вообще чист как ангел. Реальный ангел, а не Бес из Вальдиры.

Посему и дергаться не надо!

Перевернули мою квартиру вверх дном? Отец в бешенстве? Хорошо. Значит, надо узнать подробности. В любом случае, я никуда и ни с кем не поеду, если только не по собственному желанию.

За окном приглушенно зашумели двигатели. К моему совету прислушались и ставили внедорожники как положено, дабы другие тоже проехать смогли.

А за моей спиной послышались тяжелые, знакомые с детства шаги. А вот и мой папа пожаловать изволил. Впрочем, я ему рад.

— Здравствуй, отец — вновь поприветствовал я своего прародителя, доставая из кухонного шкафчика жестяную банку с чайной заваркой — Рад тебя видеть.

— Рад он. — прорычал отец. На этом он замолк, явно преодолевая свою жесткость, чтобы на первых же минутах беседы не напороть горячки. Если папа зол, он становится как бензол.

— Тебе чай как всегда? — вслух произнес я, не скрывая сквозившую в моем голосе усталость. Прямо навалилось. Мне бы подушку сейчас давануть часиков на пять хотя бы — Корабельный? «Корабельным» отец называл горячую бурду, которую лично я пить не мог и называл помесью сахарного сиропа с чифирем. Дико сладко и дико крепко. Вполне в духе моего папаши морского волка, перенесшего на своем веку много лютых и холодных штормов в открытом море.

После продолжительной и демонстративной паузы, отец крайне неохотно пробормотал:

— Да.

— Сейчас будет — пообещал я, покосившись на зашумевший чайник.

— Что случилось? — мрачно вопросили за моей спиной.

Я пожал плечами.

— Понятия не имею, отец. Честно. Я ничего не натворил, ничего не сделал, чужого не брал и никого не бил. Если ты об этом переживал. Правда, скрываться есть от кого. Но, не потому что я плохой, а потому что им нужно то, что попало в мои руки. ЗАКОННО попало! — повысил я голос, уловив движение за спиной.