Нижний мир - [8]

— Ты, кстати, ещё раз жениться не собираешься?

— «Кстати» — это в смысле для развития воли? — засмеялся я. — Нет, сказать по правде, я плохо представляю, как можно с несколькими жёнами жить. У вас-то как — нормально получается?

— Нормально, — сказали девчонки в один голос и слегка порозовели.

— Вот, — сказал Иван. — Втроём гораздо веселее.

— Ну да, конечно. А уж как впятером весело, просто обхохотаться можно, — согласился я. — Спасибо, но всё же нет, у меня и без того веселья хватает. Да и не такое у меня большое сердце, чтобы любить сразу нескольких женщин. Мне Лены достаточно, у нас с ней идеальная сочетаемость. Как у винтика с гаечкой.

Ленка отреагировала на аллегорию презрительным фырканьем.

— Так на винтик можно ведь и несколько гаечек накрутить, — засмеялась Дара, бросив игривый взгляд на Ивана. — Главное, чтобы винтик был длинный.

Иван покраснел.

— В жёны лучше брать немую, — в сердцах сказал он. — А ещё лучше вдобавок и глухую.

— Терпи, Иван, женщины, они такие, — философски заметил я. — Закаляй характер. Я вот закаляю, уже почти закалил.

Иван насупился и сосредоточил всё своё внимание на куске окорока.

— В самом деле, Кеннер, — сказала Дара, — вы, конечно, извините, если это неуместно. Мы в вашу личную жизнь вмешиваться не хотим, но просто интересно. Вот взять Анету из второй группы — видно же, что ты ей нравишься, и она была бы не против. И с Леной они подруги. Чем она тебя не устраивает как жена?

Я вздохнул. Можно было бы, конечно, закрыть эту тему, как личную, но они же и дальше будут фантазировать. Проще уж объяснить.

— Понимаешь, Дара, если чисто гипотетически я решил бы взять вторую жену, то Анета и в самом деле была бы самым подходящим вариантом. Вот только мне никто не позволит на ней жениться. Алина считает, что Анета когда-нибудь станет Высшей и будущей Матерью рода, поэтому её никогда и ни за что не отдадут в другую семью. У Алины такие планы были раньше, когда наша семья ничего собой не представляла. Она в то время планировала, что я женюсь на Анете, и наша семья вольётся в род Тириных. Сейчас мы стали слишком сильными для этого, и совершенно очевидно, что под Тириных мы не пойдём. Так что вопрос с женитьбой на Анете для меня полностью закрыт, причём даже не мной. Я ответил на твой вопрос?

— Как у вас, дворян, всё непросто, — озадаченно проговорила Дара.

— Подожди до того времени, когда сама получишь наследственное дворянство и будешь подбирать пару для своего ребёнка, — пообещал ей я. — Вот тогда сама посмотришь, как это непросто у дворян. Например, не думаю, что ты обрадуешься идее отдать свою одарённую дочку-дворянку в мещанскую семью.

— Я вообще-то сама из мещан, — задумчиво сказала Дара.

— К тому времени ты об этом начисто позабудешь, — пообещал я.

Глава 3

Люблю весенние вечера, когда воздух полон предчувствием чего-то нового и лучшего, что ожидает нас впереди. Не скажу ничего плохого про другие вечера, все они по-своему хороши. Чудесны осенние, пахнущие мокрой листвой и навевающие тихую грусть. Томные и душноватые летние тоже замечательны, и даже морозные зимние исполнены чуждого очарования. Но лишь весенние по-настоящему волшебны, когда в ещё прохладном влажном воздухе носится ощущение пробуждающейся жизни. Рождение, жизнь, увядание и смерть — извечный круговорот, в котором бесконечно кружится всё сущее, и начинается он с весны.

Мы медленно брели по узкой аллейке, держась за руки. Сквозь голые ветви был хорошо виден Волхов, по которому в Ладогу неторопливо плыли одинокие льдины из Ильмень-озера.

— Давай посидим, Кени, — Ленка махнула рукой в сторону скамейки.

— Ты не замёрзнешь? — спросил я. — Всё-таки не лето.

— Да тепло же, — помотала головой Ленка. — Ну если замёрзну, то скажу.

Скамейка была уже отмытой после зимы, и в самом деле не холодной. Ленка прижалась ко мне, а я её обнял и поцеловал.

— Кени, это же неприлично — целоваться с женой, как с девушкой на свидании, — хихикнула Ленка.

— Ну да, я извращенец, — признался я. — Ты ещё всей страшной правды про меня не знаешь — я ведь жену к тому же и люблю.

— Ты только в обществе это не ляпни, — засмеялась Ленка, — а то ведь и вправду подумают, что извращенец.

— Пусть думают, — я покрепче прижал её к себе.

Говорить совершенно не хотелось, и мы сидели молча, просто наблюдая за плывущими льдинами.

— Скажи мне, Кени, — вдруг спросила Ленка, — зачем всё это?

Я вопросительно на неё посмотрел.

— Не знаю как сказать, — вздохнула она. — Вот какая у тебя цель в жизни?

Я задумался. Никакого ответа в голову не приходило.

— А у тебя? — не нашёл я ничего лучшего, чем ответить вопросом на вопрос.

— Я существо простое и неинтересное, — заявила Ленка, — и цели у меня простые и неинтересные. Быть с тобой. Любить тебя. Детей тебе родить. Эти цели даже скучно обсуждать, а ничего глобального я не хочу. Вот ты — совсем другое дело.

— Благополучие семьи, — сказал я не очень уверенно. — Чтобы у наших детей было всё хорошо, чтобы они шли по жизни с поднятой головой, никому не кланяясь. Чтобы наша семья была сильной.

— Разве ты этого не достиг? — подняла бровь Ленка. — Нет, я понимаю, что всегда можно сделать больше и лучше, — прервала она мою попытку что-то сказать, — но у нас уже сейчас далеко не последнее семейство в княжестве. Да ты в любом случае не сможешь подняться сильно выше, тебя тормозить начнут.