Нижегородский откос - [21]
— Богема! — разжигал он себя перед боем. — Чего несете в массы? Упадочную эротику. Неврастенический пессимизм… Деклассированные настроения, ищущие убежища от революционных бурь.
И вдруг он поднялся. Но никто этого не заметил. Шеферянц уже сидела, и около нее закружился вихрь споров. Это невнимание к нему озлобило Сеньку, и он закричал:
— Буду читать сейчас из напечатанных.
Он сознательно выразился так, чтобы дать понять, что он уже «пробился в прессу». Но никто не удивился и по-прежнему его не замечали.
— Из на-пе-ча-тан-ных! — прокричал он еще более зычно.
И тогда на него стали глядеть, вернее, разглядывать.
Да, да! Нечего разглядывать! В местной газете уже напечатано то, что он хочет прочитать. И хоть читать его никто не приглашал, он начал с нажимом на «о», по-нижегородски, искажая ударения в словах, нарушая стихотворный ритм. Это стихотворение (единственное) было случайно напечатано к празднику МЮД и провозглашало неминуемую и быструю гибель капитализма в этом году, прославляло молодежь, готовую умереть за мировую революцию.
Он читал, закрыв глаза, протянув над столом руки:
Стояла свинцовая тишина. Хозяйка в ужасе застыла на месте и переводила глаза с одного гостя на другого; она искала ответа на вопрос: как оказался здесь у нее, в приличном обществе, «такой красный». И каждый, к кому обращался ее взгляд, пожимал недоуменно плечами, оправдываясь. Она мысленно умоляла каждого, кто бы смог замять эту бестактность. Но никто не решился. И когда Сенька кончил читать и открыл глаза, он увидел окаменелые лица.
— Вот поэзия, идейно выраженная и злободневная, а все остальное — лабуда!
Он плюхнулся на стул и стал искать сочувственного взгляда. Но каждый от него отворачивался. Несмотря на опьянение, он чувствовал, что вокруг него образовалось как бы невидимое кольцо отчуждения. Качаясь от самогона (и все качалось: люстра с хрустальными подвесками, бархатные портьеры, стол с закусками, кружева на пышном бюсте хозяйки), он подошел к хозяйке, пробормотал:
— Мерси, мадам!
Накинул на плечи шубенку, нахлобучил красноармейскую, братом подаренную шапку и вышел.
— Осколки разбитого вдребезги, — проворчал он во дворе.
Когда он ушел, за столом возобновился разговор:
— Пролеткультовец?
— Хуже. Санкюлот.
— Из красных?
— Похлеще. Стадный тип. Парень с околицы.
— Какой шокинг! И как он сюда попал?
— Все это сердоболие либерального Адамовича.
— Господа! — сказал Адамович. — Этот парень с околицы каждый день штудирует Канта.
— Не в коня корм.
— Неправда. Пока он ничего не понимает, но читает зверски. И чем очевиднее для него, что он не понимает, тем больше развивается упорство понять. Господа, он долезет и до Канта. Он до всего доберется.
— Вот только такие нынче и долезают, — сказала хозяйка. — Ведь лезут во все, все хотят переделать, ни о чем не имея представления.
Опять заговорили о необходимости спасать русскую культуру и консолидироваться.
— Господа, — внес предложение Адамович. — Я прошу назвать наше новое общество «Мусагет». На бытовом языке это значит — предводитель муз. Так звали в древности Аполлона.
— К дьяволу эту затхлую мифологию, — ответил Кораллов, — назовем лучше — «Чехарда».
— «Чехарда»! Неплохо. Лучше не придумать, — послышались голоса.
И в мощном гуле потонуло все остальное.
— Че-хар-да!
А Сенька уснул рядом с кроватью, обняв подушку.
…И когда товарищи поднялись утром, они хохотали до упаду.
Федор сказал:
— Он приобщался к сакраментальным тайнам аристократов духа. Он побыл в среде скорбящих, обличающих, чающих движения воды, кающихся личностей России… И сам стал Фаустом.
— Качать Фауста! Качать! — закричали ребята и, еще полусонного, с тяжелой головой, Сеньку стали подбрасывать к потолку на одеяле.
ПЛАМЕННАЯ ХОХЛОМА
Осенью 1921 года поля Нижнего Поволжья, Южного Урала и многих губерний Украины были выжжены суховеем. Почтя тридцать миллионов сельского населения оказались разоренными и голодающими.
Беженцы из низовья поднимались по Волге, оборванные, изможденные, и искали пристанища в пределах Нижегородской губернии и самого города. Во всех городах были созданы помголы[4]. Их возглавлял Михаил Иванович Калинин. Рабочие и служащие России делились своими и без того скудными пайками для спасения волжан.
Студентам уменьшили в это время хлебный паек и порцию похлебки. А тут, как на грех, заболел преподаватель латинского языка. Он был вдовец, жил с кучей малолетних детей, разутых и голодных. Студенты и в пользу его отчислили трехдневный паек, так что Сенька дней пять жил на одной похлебке; впрочем, не один он. Тот, кто никогда не голодал, не может и представить себе ужасных мук голода, когда ни на один момент не прекращается зов желудка, мутнеет разум, воображением овладевают картины еды, и надо развить в себе невероятную силу сопротивления, чтобы не оказаться целиком у них в плену. Пахарев легко переносил голод, никогда из-за этого не терял бодрости и веселого вида. Сознание исполненного долга придавало ему силы. Только одно обстоятельство все время, как ни старался он от него отмахнуться, не выходило у него из головы. Отчисление в пользу голодающих было абсолютно добровольным: всякий отрывал от своей карточки талон и бросал в шапку. Фамилии жертвователей не фиксировались. От Пахарева не укрылось, что Пров Гривенников на виду у всех бросил в шапку всю месячную хлебную карточку — целиком.
«Девки» — это роман о том, как постепенно выпрямляется забитая деревенская девушка, ощутившая себя полноправным членом общества, как начинает она тянуться к знаниям и культуре. Писатель, ученик М.Горького Николай Кочин, показывает безжалостную к человеку беспросветно дикую деревню, в которой ростки нового пробивают себе дорогу с огромным трудом. Тем сильнее противодействие героев среды, острее конфликт. Одна из главных героинь «Девок», беднячка Парунька Козлова, оскорбленная и обесчещенная, но не сломленная, убегает в город.
О Святославе Игоревиче, князе Киевском, написано много и разнообразно, несмотря на то что исторические сведения о его жизни весьма скудны. В частности, существует несколько версий о его происхождении и его правлении Древнерусским государством. В своем романе Николай Кочин рисует Святослава как истинно русского человека с присущими чертами национального характера. Князь смел, решителен, расчетлив в общении с врагами и честен с друзьями. Он совершает стремительные походы, больше похожие на набеги его скандинавских предков, повергая противников в ужас.
Книга посвящена жизни и деятельности российского механика-самоучки Ивана Петровича Кулибина (1735–1818).
Всё творчество старейшего нижегородского писателя Николая Ивановича Кочина (1902–1983) посвящено процессам, происходящим в российской провинции, их влиянию на жизни людей. Роман «Парни» рассказывает о судьбе крестьянского сына Ивана Переходникова, ставшего кадровым рабочим на строительстве Горьковского автозавода. Знак информационной продукции 12+.
Писатель Гавриил Федотов живет в Пензе. В разных издательствах страны (Пенза, Саратов, Москва) вышли его книги: сборники рассказов «Счастье матери», «Приметы времени», «Открытые двери», повести «Подруги» и «Одиннадцать», сборники повестей и рассказов «Друзья», «Бедовая», «Новый человек», «Близко к сердцу» и др. Повести «В тылу», «Тарас Харитонов» и «Любовь последняя…» различны по сюжету, но все они объединяются одной темой — темой труда, одним героем — человеком труда. Писатель ведет своего героя от понимания мира к ответственности за мир Правдиво, с художественной достоверностью показывая воздействие труда на формирование характера, писатель убеждает, как это важно, когда человеческое взросление проходит в труде. Высокую оценку повестям этой книги дал известный советский писатель Ефим Пермитин.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Переиздание романа Семена Ивановича Шуртакова, удостоенного Государственной премии РСФСР имени М. Горького. Герои романа — наши современники. Их нравственные искания, обретения и потери, их размышления об исторической памяти народа и его национальных истоках, о духовном наследии прошлого и неразрывной связи времен составляют сюжетную и идейную основу произведения.
Повести вошедшие в книгу, написаны автором в разные годы: когда он жил и работал на Сахалине и позже, когда переселился в Подмосковье, но часто бывал в родных дальневосточных краях.Дальний Восток, край у самого моря, не просто фон для раскрытия характеров персонажей сборника. Общение с океаном, с миром беспредельного простора, вечности накладывает особый отпечаток на души живущих здесь людей — русских, нивхов эвенков, — делает их строже и возвышеннее, а приезжих заставляет остановиться и задуматься о прожитом, о своем месте в жизни и долге.
За свою книгу «Тень друга. Ветер на перекрестке» автор удостоен звания лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького. Он заглянул в русскую военную историю из дней Отечественной войны и современности. Повествование полно интересных находок и выводов, малоизвестных и забытых подробностей, касается лучших воинских традиций России. На этом фоне возникает картина дружбы двух людей, их диалоги, увлекательно комментирующие события минувшего и наших дней.Во втором разделе книги представлены сюжетные памфлеты на международные темы.
Роман Николая Горбачева, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького, рассказывает о современной армии, о работе по созданию и освоению советской противоракетной системы «Меркурий».