Ниже неба - [121]

Цепи были замкнуты двумя навесными замками. Священник долго перебирал ключи, пока не нашел тот, которым открывался первый замок. Проктор сдернул его с цепи, затем принялся возиться со вторым. В тот момент, когда он пробовал очередной ключ, корабль сильно дернулся вперед, его корма поднялась почти под сорокапятиградусным углом к горизонту. Проктор потерял равновесие и изо всех сил схватился за цепь, чтобы удержаться на месте и не упасть на палубу. Заключенные вокруг него пронзительно завопили – они соскользнули со своих тюфяков, и только тяжелые кандалы, через которые была пропущена цепь, удерживали их теперь на месте и не давали полететь дальше по палубе в ту сторону, куда так сильно накренился корабль.

Со страшным скрипом и треском корма качнулась вниз, и корпус корабля понемногу выровнялся. Выпустив цепь из рук, священник опустился на колени, потянулся ко второму замку... и обнаружил, что ключей у него больше нет. Он принялся лихорадочно шарить вокруг, проверяя замки, перебирая нагромождение цепей, но все было тщетно.

Ползая взад и вперед по палубе в поисках пропавших ключей, Проктор никак не мог избавиться от ощущения, что все его усилия в любом случае будут потрачены впустую. В конце концов, спасательные шлюпки не смогут вместить всех заключенных, даже если им на самом деле удастся обрести свободу. И вместе с тем, Проктор никак не мог смириться с той мыслью, что так много несчастных отправятся навстречу своей гибели безо всякой надежды на спасение. Он бы предпочел, чтобы они утонули, сражаясь за свои жизни,– и может быть, немногим из них удастся не погибнуть, уцепившись за обломки корабля, который, казалось, разваливался на куски под ударами громадных волн.

Один из заключенных издал призывный крик, и когда Проктор оглянулся, то увидел, что этот мужчина держит в своей руке связку ключей. Поймав брошенную ему связку, священник кинулся туда, где цепь была заперта на замок, и принялся торопливо перебирать ключи. Найдя, наконец, нужный ключ, Проктор вставил его в замочную скважину и с силой провернул несколько раз, освобождая цепи. В то же мгновение заключенные начали вытягивать их из железных колец, привинченных к полу, и кандалов на своих ногах. Вскоре последняя цепь, свернувшись, словно гигантская змея, уже валялась на палубе, а освобожденные заключенные со всех ног бежали к лестнице и торопливо поднимались по ступенькам наверх.

Трещавший по швам корабль, словно пушинку, швыряло из стороны в сторону. В какой-то момент корма снова начала медленно подниматься кверху. На этот раз носовые переборки судна не выдержали, и вода бурлящим потоком хлынула в каюты и отсеки, быстро заполняя переднюю часть палубы. Стараясь удержаться на ногах, Проктор метался между лежащими на полу тюфяками, поднимая тех заключенных, которые были слишком слабы, чтобы сделать это самостоятельно. Он почувствовал, как кто-то рванул его за руку – это был тот самый седовласый заключенный. Теперь он пытался убедить священника оставить свои усилия и поскорее направиться наверх.

– Скорее! Спасайтесь! – заорал ему Проктор, с ужасом глядя на бурлящую воду, уже доходившую до щиколоток.

Возле главной лестницы уровень воды был еще выше: несколько первых ступенек скрылись под ней. На поверхности покачивалось тело Меррика.

– Я уже свое пожил..!

– Идите! – снова крикнул ему Проктор, подталкивая заключенного к лестнице, расположенной ближе к корме.

Чуть поодаль, на расстоянии в несколько футов, один из больных заключенных скатился со своего тюфяка и начал съезжать в сторону передней части палубы. Проктор пополз вслед за ним, схватил его за руку и потащил назад из воды, быстро заполнявшей отсек, предназначенный для содержания узников. Глянув вверх, священник увидел седовласого мужчину, подхваченного толпой людей, которые стремились выбраться наружу. Заключенный оглянулся на Проктора, и на какое-то мгновение их глаза встретились, затем он снова переключил свое внимание на лестницу. Ему удалось взобраться на одну из нижних ступенек, еще выступавших из воды, и через несколько секунд он уже скрылся из виду.

* * *

Когда Грэхэм Магиннис выбрался через люк на верхнюю палубу, яростный порыв ветра, перемешанного с брызгами морских волн и дождя, чуть было не сбил его с ног. Леер кормы находился на расстоянии около десяти футов от того места, где стоял Грэхэм. Старик пополз туда и присоединился к полудюжине других заключенных, уже уцепившихся немеющими пальцами за толстый канат и с ужасом смотрящих вниз на вздымающиеся волны, которые подбирались к ним все ближе и ближе. К этому времени палуба накренилась под углом в почти тридцать градусов к горизонту, и нос корабля уже скрылся под водой.

По предположению Грэхэма, было что-то около полудня, однако все вокруг окутала тьма, как ночью. Тусклые всполохи корабельных фонарей едва прорезали ее. Грэхэм увидел, что основная мачта раскололась надвое и удерживалась на своем месте только благодаря одному из болтов, которыми она крепилась к палубе. Носовая часть корабля, очевидно, имела серьезные повреждения – либо судно наскочило на что-то под водой, либо разрушилось под ударами волн. Грэхэм подтянулся на леере и попытался заглянуть подальше в море. Волны были, по меньшей мере, в пятнадцать футов высотой, их пенящиеся гребни швыряли вверх и вниз переполненную людьми спасательную шлюпку. На глазах Грэхэма огромная волна накрыла небольшое суденышко, перевернула его и бросила всех сидящих в нем моряков в бурлящее море.