Низами - [20]

Всякое счастье - от непричинения обид.

Эту главу иллюстрирует такая притча. Ану-ширван Хосров I, шаханшах Ирана (531-579), на охоте отдалился от своей свиты и попал, сопровождаемый лишь своим везиром (визирем), в разрушенную и заброшенную деревню. Там он увидел двух сов, которые громко кричали, словно переговариваясь друг с другом. Он спросил везира, не знает ли он, о чем эти птицы разговаривают. Тот ответил: «О повелитель, у них деловой разговор. Одна из них выдала за другую свою дочь и теперь требует калыма, а именно, несколько разрушенных деревень, в развалинах которых любят селиться совы».

Другая - в ответ ей; «О чем говорить!

Взгляни, сколько шах наш успел разорить!

С его притеснениями - долго ли ждать?

Сто тысяч развалин смогу тебе дать!»

Слова везира произвели на царя глубокое впечатление. Он немедленно принял меры, обуздал дружину и отменил подати с измученного крестьянства. Потому-то потомство и запомнило его имя и приложило ему эпитет: «Справедливый».

Мы видим, что каждая беседа поэмы завершается притчей. Так построена поэма до самого конца, причем можно думать, что метод построения Низами заимствовал у восточных народных проповедников, обычно оживлявших свои проповеди такими небольшими нравоучительными рассказами. Характерно, что притча в этой поэме не обязательно связана с темой всей вы. Очень часто Низами берет только последнюю мысль, иллюстрирует ее и, делая из притчи ряд выводов, приходит к теме следующей главы. Так вся поэма связывается в одно органическое целое, течет непрерывным потоком, несмотря на некоторую пестроту ее тематики.

Устремление к справедливости не нужно, однако, откладывать: реализовать его следует как можно скорее, ибо жизнь кратка. Отсюда тема третьей беседы - о превратности судеб мира. Низами дает ряд размышлений на эту тему, -широко разработанную еще древним Востоком, и переходит затем к характеристике своего времени. Он считает его тяжким, лишенным добродетелей.

Смотри на наш век! Ведь от бесчеловечности

Опасается человек человека.

Выход поэт видит в одном - укреплении верности, верности слову, верности чувству долга. Это поясняет такая притча. Однажды библейский царь Соломон (у Низами Сулейман), в восточной поэзии олицетворяющий собой высшую царскую мощь, выехал в степь. Он встречает там старика-крестьянина, засевающего землю. Царь говорит, что труд его напрасен. У него нет заступа, нет надежды на получение воды. Но старик спокойно отвечает:

Вода моя - вот она! Это пот спины моей.

Заступ - вот! Это пальцы мои.

Каждый должен знать свою меру и свой долг и не тяготиться тем бременем, которое на него возложено.

Но поэт опасается, что эта мысль может быть воспринята как оправдание тягот, испытываемых райатами (крестьянами), и потому в четвертой беседе он возвращается к теме о необходимости для шаха хорошо обращаться с его подданными. Главная обязанность носителя власти - забота о благе подданных и защита их от самодурства насильников. Если измученные насилием крестьяне будут взывать к богу о помощи, то их тяжкие вздохи рано или поздно станут ураганом, который сметет с земли трон притеснителя. Здесь введена великолепная притча о старухе и сельджукском султане Санджаре. Некая старуха останавливает проезжавшего по дороге султана и горько жалуется ему на обиду, нанесенную ей пьяным шихнэ (градоправителем), который незаконно совершил в ее доме обыск, разыскивая там воображаемого убийцу. Старуха заявляет, что шах, который не охраняет правопорядок, уже не шах, а притязающий на шахскую власть раб. Сельджукская держава окрепла благодаря любви к правосудию. Если Санджар забудет об этом, то гибель его неминуема. Однако, говорит Низами, Санджар легкомысленно отнесся к этим речам и потому погиб сам и погубил сельджукскую державу.

Притча заканчивается суровым осуждением существовавшего в дни Низами строя:

И нет правосудья сейчас на земле,

Ища его лишь на Симурга крыле[29]].

И стыд позабыт под окном голубым[30]],

И честь на земном этом шаре - как дым.

Вставай, Низами, и заплачь от стыда,

Плачь кровью над тем, кому кровь - как вода!

Пятая беседа начинается с глубоко трогательного описания старости. Поэт указывает, что нужно помнить всю цену молодости, нужно пользоваться ею для блага дел, которые старику будут уже не под силу. Надо пользоваться силой, дабы не зависеть от других и жить своим куском хлеба.

Имея кус хлеба и влаги глоток,

Не суйся, как ложка, в чужой котелок.

Труд - основа всего, только труд обеспечивает честную жизнь. Поясняет это притча о старике-кирпичнике, изготовлявшем кирпичи для склепов. Юноша посоветовал ему не гнуть старую спину над тяжелой работой - ведь кусок хлеба ему всегда кто-нибудь подаст. Старик отвечает, что он потому-то и трудится, что не хочет протягивать руку к чужому хлебу.

Шестая беседа посвящена вопросу о значении тварей [31]] . Поэт отмечает бренность тела в противоположность ценности сердца, как носителя сознания (на Востоке обычно считают сердце, а не мозг, носителем сознания). Но сердце очищается страданием, и потому-то не надо страшиться несчастий: за ними не может не притти радость. У одного охотника была прекрасная собака. Она пропала, и он очень скорбел, но все же не жаловался. Лиса издевалась над ним, но он спокойно ответил, что в этом мире ни горе, ни радость долго не длятся. В этот миг вдруг откуда-то примчался его верный пес л ухватил лису. Мораль рассказа - нужно твердо верить в возможность блага и не терять присутствия духа.