Нити магии - [89]

Хелена колеблется, но потом берет у него брошь и рассматривает ее, вертя в длинных тонких пальцах.

Мое сердце трепещет, словно воздушный змей, застрявший в ветвях дерева.

«Она действительно не знает».

– На самом деле эти самоцветы в точности как балет, – продолжает Филипп. – Красота, скрывающая невероятную силу. Пожалуйста, – просит он, – надень ее.

Хелена осторожно прокалывает булавкой атлас своего платья, все это время не сводя взгляда с Филиппа. Тот улыбается ей и указывает на самый большой предмет на столе: карту Дании, выложенную из драгоценных камней.

– Сегодняшний прием, конечно же, касается куда более важных вопросов, чем будущее балета. Нам важно будущее самой Дании. И магия… буквально на кончиках наших пальцев.

Он щелкает пальцами. И между ними мгновенно вспыхивает огонек. Хелена ахает, невольно делая шаг вперед, и Филипп заставляет пламя погаснуть.

– Подумай об этом, Хелена, – говорит он, наблюдая за ее реакцией. – Королева Луиза ведет стратегическую игру, устраивая браки своих детей, рассеивая их по всем странам, чтобы помочь Дании. – Он проводит рукой над самоцветной картой. – Дания – не великая держава, однако мы – в самом буквальном смысле – связаны узами с другими великими державами. А теперь, с этими драгоценностями, мы больше не будем слабым, символическим партнером, банкротом и неудачником.

Хелена все еще смотрит на пальцы Филиппа, между которыми несколько секунд назад горел огонь.

– Ты хочешь сказать, что в этих камнях есть магия? – шепчет она. Филипп кивает, и лицо его расплывается в улыбке.

– Мы владеем не той уродливой, грубой силой, которая действует на поле битвы, а тихой и прекрасной, которая действует за закрытыми дверями украшенных позолотой кабинетов. Иногда малое ее проявление, продемонстрированное в нужный момент – чуть-чуть магии, чтобы подчеркнуть милость или угрозу, – может склонить переговоры в желательную для нас сторону.

Я вспоминаю о том, как в тот день в мастерской Торсена вливала свою магию в танцевальный костюм Евы, используя любое мелкое преимущество, которое могло бы склонить решение в ее пользу. Я закрываю глаза.

Филипп разглагольствует:

– Быть может, даже отголосков магии, которые есть сейчас у многих датчан, хватит, чтобы отпугнуть крупных агрессоров. Или, возможно, когда-нибудь мы соберем достаточно подобной магии, чтобы наша армия и наши солдаты были непобедимы. Но пока что мы разместим отпрысков нашего короля вместе с самоцветами в стратегических местах, и на таком уровне тихая сила способна сделать больше, чем большие пушки, порох и солдатские сапоги могут сделать на поле боя. Это может быть маленькая разница или преимущество, которое изменит будущее целых государств, которое может спасти или уничтожить целые поколения.

– Почему ты никогда раньше не рассказывал мне об этом? – тихо спрашивает Хелена. – И почему рассказываешь сейчас?

– Раньше я не был уверен в том, как ты отреагируешь, – сознается Филипп. – Но сейчас, похоже, самое время сделать так, чтобы твоя реакция была правильной. Ты многое можешь обрести сегодня вечером. Я проделал всю работу, преподнося королю драгоценности, дабы добиться доверия и внимания. Сегодня он узнает, насколько они на самом деле ценны. Ты можешь понять, почему это все должно оставаться строго секретным.

Она молчит.

– В последние пятьдесят лет Дания подвергалась унижению, шаг за шагом. У нас отщипывали территории кусочек за кусочком. Подумай, какое влияние это может оказать, Хелена. Королевское семейство – это дерево, которое стратегически раскидывает ветви, вплетая их в правящие династии Европы и России, и на этих ветвях блестят драгоценности, несущие в себе магию. Неожиданно Дания становится вовсе не слабым, умирающим государством, а одной из самых могущественных стран в мире.

Я задерживаю дыхание.

Хелена размышляет, и на ее шее под ухом бьется жилка. Голос ее тих, и в нем проскальзывает едва заметная дрожь:

– Филипп, откуда эти камни?

– Из наших шахт, Хелена, – спокойно отвечает он. – Некоторые камни зарождаются, неся в себе магию точно так же, как люди. Откуда еще они могут взяться?

Она внимательно смотрит на него и ничего не отвечает, а вокруг стоят мужчины, с головы до ног увешанные самоцветами.

Я вспоминаю, как Хелена размешивала сахар в стеклянной банке, показывая Еве, каким образом сложная структура может образоваться из крошечного зернышка.

– Неужели это так неприемлемо для тебя, Хелена? – спрашивает Филипп. Высокопоставленные шахтеры молча взирают на нее. – Ты нанимаешь слуг, владеющих магией, чтобы каждый день пользоваться их услугами. Похоже, что ты не видишь ничего дурного в том, чтобы использовать их магию ради собственного блага.

– Извини, но мне нужна пара минут, чтобы обдумать смысл всего этого, – говорит Хелена. К ней снова возвращается обычное величие. Но смотрит она все еще с подозрением, как будто пытается понять, что она могла упустить. – Мне не совсем ясно, почему Алекс никогда прежде не рассказывал мне об этом.

Часы бьют четыре, и шестеро шахтеров, как и доктор Хольм, смотрят на Филиппа, ожидая указаний. Кое-кто из них лезет в карманы, чтобы взять в руки магические камни. Но на сей раз, глядя на их самоцветы, я не вижу ослепительной красоты или богатства. Я вижу опасность и силу, угрозу и кровь.