Ниоткуда с любовью - [2]

Она опять опоздала.

* * *

«В минувший вторник, 5 марта, в районе Портового городка пропала двадцатилетняя Марина Микишина. За последние полгода Марина — уже третья пропавшая в этом районе молодая девушка.

Портовый городок никогда не отличался добропорядочностью и спокойствием. Сотрудниками правоохранительных органов неоднократно раскрывалось множество дел, связанных с разбоем, нападениями, торговлей наркотиками, воровством и даже убийствами, произошедшими в этом районе. После вчерашнего происшествия городские власти должны всерьез заняться этими таинственными исчезновениями, пока ситуация не обострилась и не стала катастрофической».

«БуреВестник»

Март, 7-е

Вечер

Когда Полина вернулась домой, Нины уже не было. Она еще сомневалась какое-то время — когда громыхала связкой, стоя на площадке, и когда поворачивала ключ в замке, скрежеща как можно громче, но тишина пустой квартиры сразу сказала ей обо всем — и не было смысла даже напрягать связки, чтобы произнести это простое четырехбуквенное имя: «Ни-на».

- Два слога, а столько проблем… — вздохнула Полька, снимая туфли и бросая ключи на тумбочку у входа.

Она прошлась по квартире, танцуя, скинула пальто на диван, дошла по коридору к кухне, полюбовалась на тикающие часы в форме котенка, завернула в спальню и резко присела на стул перед фортепьяно. Погладила гладкую полированную поверхность, чувствуя приятную прохладу подушечками пальцев. На мгновение в голове проскользнула мысль — сыграть. Она даже готова была поддаться импульсу, но… нет. День и без того был достаточно плохим, чтобы потом ее еще и мучила совесть.

Полина встала и подошла к зеркалу. Щеки горели, глаза странно блестели, словно она вот-вот расплачется, тишина давила на мозг и перекрывала доступ кислорода в легкие. Девушка отвернулась от зеркала и сделала глубокий вдох. От себя самой никуда не деться, а она прекрасно знала, что с ней происходит — ее было стыдно. Так стыдно, как не было уже много лет. А все из-за чего… из-за какого-то пустяка.

Нина бы сказала: «из-за собственного зажравшегося тщеславия». Вот такая она — ее сестра. Всегда готова поддержать в трудную минуту.

Уж лучше бы она была здесь — орала на нее, дразнила, насмешливо молчала, сидя в углу, разбирала бы по полочкам каждый ее жест, слово, взгляд, втолковывала, как надо было поступить правильно, контролировала так, как никогда не контролировала мама — пусть было бы все это и в десятикратном размере, только не было бы этой давящей тишины, что неизбежно возвращает к сегодняшнему неудачному дню.

Утро

День на факультете журналистики начинался как обычно.

Первую пару они привычно прогуляли, хотя непонятно было, зачем — ведь все пришли, пусть и с опозданием. Они так поступали всегда по вторникам — день утренней физкультуры и день утреннего прогула. Все прогульщики засели в столовой — с чаем, кофе, пирожным «наполеон», булочками, шоколадными батончиками и прочими вкусностями, поднимающими настроение. Столовая была пустой — кроме их физкультуры по вторникам пары в восемь утра начинались только у первокурсников. Но на первом курсе никто, находясь в здравом уме, пары не прогуливает.

Сумки прогульщиков полетели на пол, воздух пропитался ароматом кофе и выпечки, и столовая принадлежала им вся без остатка — и пустые столы, и огромные окна, и даже музыка, изливающаяся из огромного, почти доисторического приемника на стойке буфетчицы.

Полина сделала глоток чая и откинулась на спинку стула, жалея, что не осталась сегодня с утра дома и не досмотрела сны. Если бы не Нинка, растормошившая ее, чтобы обсудить список покупок, она возможно хоть немного выспалась бы и позже узнала очередную неприятную новость.

Это случилось неделю назад, а они все только это и обсуждали — третье за полгода исчезновение девушки. Марина Микишина. Каждой из пропавших было двадцать или чуть больше двадцати, все они были студентками. Наиболее яростными эти обсуждения стали не столько из-за того, что они были журналистами и им казалось, что эта новость касалась их в первую очередь, и даже не из-за того, что каждой из сидящих за столиком девушке угрожала такая опасность, но и потому что Марина Микишина была одноклассницей Катьки — старосты Полиной группы. На Катьке лица не было.

— Нет, мы, конечно, с ней не очень ладили в школе. Точнее, мы просто не особо общались. Да и потом, в 10 классе она ни с того ни с сего перевелась в соседнюю школу. Но все же… когда ты не знаешь человека, о котором идет речь, это всегда воспринимается иначе, чем когда ты знаешь такого человека.

— Может быть, ее еще найдут, — ободряюще заметила Полина, стараясь, чтобы произнесенная банальность не была воспринята как глупость. Все сидящие за столом подумали об одном и том же: хорошо бы ее нашли живой.

— Возможно, — протянул одногруппник Славик тоном, в котором царили угрожающие нотки. Славик — великий болтун — последние полчаса вел себя странно: был непривычно мрачен и задумчив. Полине это совсем не понравилось: когда Славик замыкается в себе, беды было не миновать.

— Это же Затерянная Бухта, — с сомнением протянул Петя Долгушин. Он замолчал, не развив тему, но все сразу поняли, о чем речь.