Нина - [2]

Сейчас она спала, несмотря на стук барабанов, доносившийся издали. Она дремала, словно насыщенное животное, не слыша грохот, не чувствуя его присутствия. Нолан вздрогнул. Животное — вот кто она! Пока она спала, ее гибкое тело необычно вытянулось, а широкий рот еще больше подчеркивал грубость черт ее лица. Как он мог связаться с такой тварью? Нолан брезгливо отвернулся.

Решено — он развяжется с ней раз и навсегда. Сегодня прибыла каблограмма — Робби и Дарли переплыли океан и уже готовились к вылету на Манаус. Завтра утром он встретится с ними и привезет их сюда. Однако его мучили угрызения совести. Последние три месяца до конца года им придется в этой забытой Богом глуши, но Дарли настояла на своем.

И она была права. Теперь Нолан понял это. Они отныне будут вместе, это поможет ему выстоять, и тогда ему не нужны будут ни бутылка рома, ни Нина. Нолан лег на спину и закрыл глаза, пытаясь отрешиться от барабанов и темной фигуры, что лежала рядом с ним. До рассвета осталось несколько часов, а утром кошмар закончится.

Путь в Манаус не дался легко, однако счастливо завершился в объятиях Дарли. Она была еще красивее, а волосы белее, чем он помнил, еще нежнее и любвеобильнее, чем он знал ее. Нолан понял, что эта встреча дала ему душевный покой. Конечно, в их совместной жизни не было ни жадных, похотливых ласк Нины, ни диких ночных оргий. Но не это было важно. Главное — они были наконец вместе. Они двое и Робби. Нолан даже не думал, какую гамму чувств вызовет у него эта встреча. Теперь, после долгого путешествия на моторной лодке, он стоял возле детской кроватки во второй спальне и с нескрываемой гордостью смотрел на сына.

— Он — чудо, правда? — сказала Дарли. — Твоя копия.

— Ты преувеличиваешь, — улыбнулся Нолан.

Однако он был очень доволен. И когда крохотная розовая ручка ребенка протянулась и коснулась его пальцев, по его телу прошла дрожь.

Дарли охнула. Нолан взглянул на нее.

— Ничего. — Дарли пристально смотрела мимо него. — Мне показалось, кто-то стоит за окном.

Нолан проследил за ее взглядом.

— Там никого нет. — Он подошел к окну и осмотрел поляну. — Ни души.

Дарли провела рукой по глазам.

— Наверное, я просто устала, — сказала она. — Долгое путешествие…

Нолан прижал ее к себе.

— Почему бы тебе не лечь? Мама Долорес сможет присмотреть за Робби.

Дарли колебалась.

— Ты уверен, что она знает, что делать?

— О чем ты говоришь! — засмеялся Нолан. — Недаром ее зовут мамой. У нее десять своих собственных детей. Сейчас она на кухне. Готовит для Робби детскую смесь. Я приведу ее.

Дарли ушла в спальню отдохнуть, а мама Долорес взяла на себя заботы по Робби. Нолан тем временем отправился, как обычно, осматривать поля.

Жара была такая невыносимая, что Нолан не мог припомнить подобного за все время своего пребывания здесь. Даже Мозес жадно ловил воздух ртом, когда вел джип по неровной дороге, пристально вглядываясь в мерцающее марево.

Нолан вытер лоб. Возможно, он слишком поспешил привезти сюда Дарли и ребенка, но муж имел право видеть своего сына. Через несколько месяцев они навсегда уедут из этой душегубки. Не стоило волноваться — все будет хорошо. И когда он вернулся вечером в бунгало, мама Долорес встретила его у дверей с тревожным выражением на лице.

— Что случилось? — спросил Нолан. — Что-нибудь с Робби?

Мама покачала головой.

— Он спит, словно ангел, — пробормотала она. — Но сеньора…

Дарли лежала в их комнате на кровати. Она вся дрожала, глаза были закрыты, голова металась на подушке. Даже тогда, когда Нолан коснулся ладонью до ее лба.

— Лихорадка. — Нолан дал знак Долорес. Старушка придержала голову Дарли, чтобы он мог втиснуть ей в рот термометр. Красный столбик ртути подскочил вверх.

— Сорок. — Нолан порывисто выпрямился. — Позови Мозеса. Скажи, что мне нужна лодка, как можно скорее. Мы должны доставить ее к врачу в Манаус.

Дарли открыла глаза. Она все слышала.

— Не надо. Ребенок…

— Не волнуйтесь. Я присмотрю за малышом, — успокоила ее мама. — Сейчас вам надо отдохнуть.

Дарли побледнела и откинулась на спину. Нолан приложил руку ко лбу — тот пылал, как раскаленная печь.

— Сейчас тебе надо просто отдохнуть, милая, — сказал он. — Я поеду вместе с тобой.

Так он и сделал.

Если первая поездка была тяжелой, то эта была просто невыносимой: безумная гонка в жаркой ночи по реке, над которой поднимались облака пара. Мозес, обливаясь потом, вел лодку, а Нолан тем временем прижимал дрожащие плечи Дарли к соломенному матрасу на корме лодки — те беспрестанно дрожали. Они прибыли в Манаус на рассвете и разбудили врача Роблеса, что спал в своем доме недалеко от главной городской площади.

Потом было обследование, больница, диализы и диагноз.

— Обычный случай, — сказал Роблес, — нечего тревожиться. При соответствующем лечении и отдыхе она непременно выздоровеет. Неделю придется провести в этой больнице.

— Неделю? — воскликнул Нолан. — Я должен вернуться на работу. Я не могу оставаться здесь.

— А вам и не надо оставаться здесь, мистер Нолан. Она будет под моим личным присмотром, уверяю вас.

Это было слабым утешением, но другого выхода не было, к тому же он слишком устал, поэтому не стал ни возражать, ни тревожиться. Он добрался до лодки и, ступив на борт, растянулся на соломенном матраце и заснул беспробудным сном.