Нимфеи - [21]

Обогнув высокий скалистый мыс, мы поняли, к чему он так радостно стремился: от расположенных в отдалении хижин навстречу нам бежала толпа людей, удивительно похожих на нашего маленького друга.

Я уже отмечал, что его облик соответствовал нашим представлениям о европеоидах, и теперь, увидев его сородичей, Понял, что не ошибся.

Как выяснилось позднее, это племя было оттеснено в подземелья, как слабейшее. Их слабость объяснялась замедленной по сравнению с другими эволюцией: об этом, в частности свидетельствовало и большее, чем у нимфеев или синегубых сходство с нами.

Сначала я предположил, что мало изменившийся внешний вид говорит о позднем, возможно через сотни лет, переселении в эти места, но потом отказался от подобной теории.

Выяснилось, что далекие предки нашего юного друга попали сюда почти следом за обитателями гнилого леса, но те сумели изгнать их с относительного мелководья к подземным рекам. Что касается синегубых, то они, по-видимому, отпочковались от подземных жителей и, как наиболее жизнеспособная часть племени, сумели вернуться на поверхность, а вот нимфеи, похоже, совершенно самостоятельное племя, пришедшее с западных равнин Азии и приспособившееся к жизни озерного края.

Удивительно то, что среди этих весьма схожих по образу жизни племен не существует смешанных браков, а отсутствие свежей крови ставит их на грань вымирания — примером могут служить несчастные тощие великаны. Существует ли прогресс в развитии синегубых или нимфеев, еще следует определить, а вот подземным жителям явно грозит повторение участи их давних врагов из затопленного леса.

Воспользовавшись благоприятным случаем, приведшим нас в подземное поселение, я с воодушевлением принялся за научные наблюдения. Пример местных племен неоспоримо доказывал, что условия жизни продолжают влиять на человека, непосредственно формируя его, хотя это и не желает признавать наш слишком самонадеянный разум. Я мечтал со временем проникнуть в тайны происхождения странной популяции человечества, но более всего меня интересовало их восприятие окружающего мира. И в то же время меня терзала мысль об участи обнаруженных нами племен, когда армии исследователей всех мастей ринутся изучать новые объекты, мечтая только о толстых научных трудах. Как много живого уже погубила тяга к научным исследованиям и экспериментам!

Я подумал, что для сохранения этого уголка Земли, было бы куда полезнее, если бы мы погибли в бесконечных болотах. Эта мысль, сформулированная с искренностью, достойной философов-позитивистов, потрясла меня: ведь в этом случае погибла бы и Сабина! Но что толку страдать от гипотетических ужасов, когда впереди маячили весьма реальные перспективы гибели неповторимых образчиков эволюции. Утешало лишь то, что не многие смогут одолеть безлюдные пространства, отделявшие цивилизованное общество от затерянных в неизвестности болот, и форсировать сами болота — во всяком случае, в ближайшие десятилетия. Я надеялся, что жители озерного края, с легкостью усвоившие наш язык, смогут успешно защитить свои владения, да и среди возможных колонистов вряд ли найдутся любители болотистых пространств, когда повсюду пустует масса плодородных земель.

Несомненное радушие новых знакомцев проявилось в том, что, после обильного угощения, в нашу честь устроили удивительно красивое представление в водах подземного озера. Правда, сородичи кареглазого мальчика уступали нимфеям в грациозности и способности подолгу оставаться в воде, но общий рисунок танца потрясал своей изысканностью.

Мы ощущали себя в полной безопасности и всей душой наслаждались миром и покоем. Долгий день уже клонился к вечеру, и я решил заночевать у этих гостеприимных людей, чтобы хорошо отдохнуть, а поутру отправиться на остров нимфеев. Казалось, все беды остались позади, и нас ждет безоблачное будущее.

Глава 9. НОЧНАЯ ТРЕВОГА

Нам предложили на выбор несколько пустовавших в это время года хижин, и еще до того, как над долиной угас последний луч солнца, утомленная долгим путем Сабина уже спала сладким сном на охапке душистого сена. Я решил не оставлять девушку одну и устроился возле двери. Снаружи, под навесом из ивовых прутьев, расположился наш верный паж, а его сородичи пообещали выставить надежные караулы. Тронутый их заботой, я безмятежно уснул.

Среди ночи меня разбудил гомон возбужденных голосов. Я выглянул из хижины и в ярком свете луны заметил группы чем-то взволнованных жителей поселка. Они переговаривались и махали руками, временами указывая в сторону озера. Там пылал костер, вокруг которого сидели старики подземного племени, окруженные плотным кольцом вооруженных копьями людей. Приглядевшись, я опознал в них синегубых, среди которых выделялся своей спесивой осанкой коренастый дикарь, похитивший Сабину.

Во мне заклокотал гнев. По своей природе не склонный к насилию, сейчас я готов был собственными руками задушить наглого мерзавца! Но вовремя обуздав свой яростный порыв, приготовился терпеливо дождаться окончания этих ночных “посиделок”.

По-видимому, у костра заседал Совет старейшин. Шум, разбудивший меня, производили синегубые: они стучали копьями и что-то воинственно выкрикивали, стараясь, вероятно, запугать стариков. Внезапно пришельцы все разом отпрыгнули от костра и помчались в сторону нашей хижины, но путь им преградила сотня решительно настроенных молодых жителей деревни. Вынужденные отступить, синегубые недовольно вернулись к костру и снова окружили стариков, едва ли не силой вынуждая тех принять какое-то решение. Тогда один из старейшин — высокий представительный старец с горделивой осанкой — гневно поднялся и, расшвыряв ударом ноги горящие поленья, что-то строго сказал. Шум тут же стих. Непрошеные гости отправились вдоль берега озера, где вскоре разложили костер, а отряд местных парней окружил нашу хижину, стараясь не смотреть в мою сторону.