В следующее воскресенье дверь Жаклин оказалась запертой. Вертело все нажимал и нажимал на звонок, потом принялся колотить в дверь кулаками, после чего из соседней квартиры выглянула женщина и принялась его стыдить: как не совестно, такой человек!
Жаклин сидела в кафе на бульваре, вначале Вертело подумал, что обознался, но это была действительно она, сидела там и смотрела влюбленными глазами на какогото типа. А может быть, она уже давно водила его за нос? Что же делать со столь неожиданно освободившейся субботой? Нечего и говорить, он не собирается терять свое драгоценное время на М-А-С (теперь он называл ее только так, она сделалась такой сварливой брюзгой, что могла бы довести до отчаяния даже более добродушного человека), нет, он проведет субботу тихо и спокойно, как делывал это еще до женитьбы, за стаканчиком вина в бистро, в непритязательной беседе, за партией в бильярд... Однако, когда он принялся за свой перно, все повернулись к нему спиной, никто не захотел поболтать с ним или сыграть партию в бильярд. Он больше не был одним из них.
В парке все бросали на него недоверчивые взгляды. И хотя, как обычно, все скамейки были заняты, к нему подсела лишь одна старая дама, да и та носила нарукавную повязку, которую обычно носят слепые. А когда он захотел поглазеть на рыбаков у Сены - всего лишь только тихонько посмотреть, - каждый из них косился на него недоверчиво и, поколебавшись пару минут, сворачивал удочки.
Твердо решив не портить себе субботу, Вертело купил три литровые бутыли вина и отправился к мостам. Вино
городские бездомные взяли, но в беседу с ним тоже не вступили, лишь выдали пару грязных анекдотов, которые Вертело, кстати, и сам знал; как только бутыли опустели, бродяги отправились по своим делам. Вертело купил еще вина и уселся в одиночестве под одним из мостов, бросая камешки в воду, потом свалился на бок и захрапел.
Когда он проснулся, было уже темно. Он стал пробираться домой, прячась, если кто-то встречался ему но дороге: не только брюки, но и пиджак, и рубашка были испачканы и залиты красным вином. Хорошо еще, 410 в этот час шесть десятков конкурирующих между собой телеканалов показывали семейные программы, улицы были пусты. Он решил на минутку присесть в парке и подумать, как он станет объяснять М-А-С причину своего столь непристойного внешнего вида, как вдруг заметил в темном углу за фонтаном какой-то бледный свет; подойдя ближе, 011 понял, 410 это был Нимб.
Оттого ли, что его взгляд все еще был затуманен винными парами, то ли еще по какой-то причине, но Вертело узнал этого человека уже после того, как плюхнулся на скамейку рядом с ним, покорный его гостеприимному жесту. Это был Монтар!
- Вы? Здесь? А?.. - Вертело показал па Нимб. - А почему бы и нет? ответил Монтар. Что вас так удивляет?
- Я думал, - пробормотал Вертело, - я думал, что вы в Не-М? Я же слышал, как Совет вас предал проклятию.
- Ах, вы там были? Монтар с насмешкой посмотрел на него. - Надеюсь, вы не голосовали за меня? - Конечно, не голосовал!
Вертело вскочил. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел его рядом с этим ренегатом.
- Почему же вы уходите? - спросил Монтар. Неужели и впрямь в обычно столь высокомерном голосе Монтара было что-то похожее на мольбу? - И вы еще спрашиваете? Я только одного не понимаю... - Почему мне сохранили Нимб? - Монтар рассмеялся, хотя и несколько вымученным смехом. - Видите ли, лучшего способа кого-либо изолировать, обезвр... Вертело заткнул уши и ринулся прочь.
