Сидящий в машине Майкл смотрел на нас в полуоткрытое окно, крепко сжимая руль. Какой же он жутко заботливый! Я кивнула ему и улыбнулась.
– Я не собираюсь оправдываться, – продолжила миссис Раундтри. – Но сейчас дела обстоят именно так. Когда-то мы видели всю свою семью хотя бы за воскресным ужином. Когда-то это было очень тесное сообщество. Но теперь все так заняты собой, что даже не замечают ничего у себя под носом. – Она отряхнула пальто и покачала головой. – Иногда мне снятся кошмары о том, что там произошло…
– Мне тоже снятся кошмары, – созналась я, пнув ногой пару желудей, валяющихся на земле.
– Вот как? И о чем?
– На самом деле я не помню. Помню только… жужжание. – Я прикусила губу, сдерживая слезы.
Лицо миссис Раундтри словно окаменело; она оперлась спиной на стену.
– Этот морозильник стоял прямо у стены, так что жужжание было слышно даже в моем доме. После того как их нашли, мне понадобилось немало времени, чтобы избавиться от этого звука.
Мы обе оглянулись на дом Мандей, как будто ожидая, что из дверей кто-нибудь вот-вот выйдет. Мои руки покрылись гусиной кожей, быстро добравшейся до самой шеи.
Майкл нажал на сигнал, и я едва не выпрыгнула из собственных ботинок. Он высунулся в окно и замахал мне рукой.
– Наверное, мне пора. Приятно было пообщаться. – Я направилась к машине, но тут в голову мне пришел очень важный вопрос, и я резко обернулась. – Подождите! А как вы избавились от этого жужжания?
Миссис Раундтри улыбнулась и сложила руки перед собой.
– Главное – как это расценивать. Нужно решить для себя, что оно такое. Можно считать это жужжанием, но я решила, что это просто напев без слов. Как будто кто-то у меня над ухом напевает музыку. Красивую музыку.
Еще раз оглянувшись на дом Мандей, я подбежала и с признательностью обняла миссис Раундтри.
– Спасибо вам!
– Конечно, милая, всегда пожалуйста.
Я запрыгнула в машину, поцеловала Майкла, и мы поехали прочь, включив самую новую из папиных песен.
И Мандей без слов подпевала музыке.
