Никто не узнает… - [29]
Она схватилась за пылесос, стоящий рядом с холодильником, но Донгю остановил её:
— Подожди. Не это главное.
У Донгю была дурная привычка грызть ногти, когда он взволнован. Во время интервью в компании он, чтобы не делать этого, так крепко сжимал руки, что чуть не ломал себе пальцы. Итак, он стоял и грыз ногти.
— Что ты имеешь в виду?
— Сотрудник компании сейчас приедет, посмотрит мороженое, и вдруг окажется, что оставшееся мороженое нормальное. Что мы будем делать? Они обвинят нас в ложном вызове.
Хесон занервничала. В коробке лежало двадцать четыре порции. Ингредиенты смешиваются в автоматах, разливаются на конвейере в квадратные формы, замораживаются, упаковываются и на конечном этапе складываются в коробки. Маловероятно, что все брикеты в коробке пахли бензином. Они старались представить весь процесс производства мороженого. В квадратные формы, похожие на формы для выпечки булочек, вливается смесь для мороженого и туда по ошибке попадает что-то ещё. Готовые брикеты упаковывают в коробку, и среди них несколько штук оказываются испорченными. И Донгю с Хесон купили именно такую коробку. Брикеты с бензином находились с краю, потому что их положили последними. Представляя себе всё это, они разволновались ещё больше.
Хесон предложила:
— Давай попробуем ещё одну штуку.
Донгю согласился, вынул следующий брикет и аккуратно распечатал его. Во рту ещё стоял вкус бензина. Он должен был убедиться, что мороженое испорчено до того, как придёт представитель фирмы. А он должен был вот-вот появиться. Хесон ждала, глядя на мужа. Он откусил примерно треть.
— Ну что? Пахнет или нет?
Донгю пожал плечами. Он никак не мог понять. Вроде бы чувствовался вкус бензина, но он не исключал, что вкус во рту остался от предыдущего.
— Не могу понять. И да и нет.
Хесон смотрела на него с упрёком:
— Что за ответ! Ты должен сказать либо «да», либо «нет»! Дай я попробую.
— Попробуй, но после того, как почистишь зубы. Мне кажется, что у меня во рту остался вкус предыдущего мороженого.
Пока Хесон чистила зубы, Донгю откусил ещё раз. Непонятно! С одной стороны, вкус был такой же, какой всегда бывает у «Митс», с другой — явственно чувствовался посторонний запах. Хесон почистила зубы и подошла к мужу. Он протянул ей остаток мороженого. Хесон выпрямилась и с серьёзным видом, словно дегустировала редкое вино, отправила в рот остатки мороженого. Она молча сидела, прикрыв глаза. Донгю нервничал.
— Ну как? Пахнет, да?
Через некоторое время она открыла глаза и произнесла, будто поняла какую-то глубокую философскую истину:
— Точно пахнет.
— Уверена?
— Мне кажется, что да.
— Точно?
Её зрачки подрагивали от неуверенности.
— Мне кажется. Никакими приборами нельзя определить вкус.
— Что ты хочешь сказать? Да или нет?
— Я была уверена в нашей правоте, но ты так нервничаешь и этим сбиваешь меня, и теперь я ни в чём не уверена.
— Не могу понять. Давай попробуем ещё одно.
Донгю протянул ей мороженое. Некоторое время они молчали. Но вдруг одновременно почувствовали тошноту. Что же за отрава в этом мороженом?
— Давай подождём сотрудника фирмы. Он наверняка принесёт какие-нибудь приборы и проверит, в чём проблема.
— А если всё будет в порядке?
— Тогда, выходит, испорченное мороженое мы всё съели.
— Такое солидное предприятие. Что у них могло случиться?
Хесон сердилась. Температура в комнате опустилась до заданной, кондиционер смолк. И в тишине они услышали громкий стрекот цикад.
— Хорошо. Попробуем ещё одно.
Донгю зашаркал зубной щёткой. От зубной пасты он почувствовал тошноту. То ли это действие мороженого, то ли селезёнка отреагировала на вчерашнюю выпивку. Прополоскав рот, Донгю сел за маленький столик. Хесон уже приготовила мороженое, она разорвала упаковку и протянула брикет мужу. А тот совершенно неожиданно подумал о Сократе и чаше с ядом, которую он вынужден был принять. А также о священниках, которым во время мессы приходится пить дрянное вино. Затем он откусил немного мороженого. Хесон, прищурившись, наблюдала за ним.
— Ну как?
— Совершенно точно пахнет. Это ненормально. Невозможно есть. Явно чувствуется запах бензина и вкус горьковатый.
Донгю даже обрадовался, что они не ошиблись, и откусил ещё раз. У Хесон тоже на лице читалось облегчение.
— Конечно, мы не могли ошибиться. Мы часто покупаем это мороженое и прекрасно знаем, какой у него должен быть вкус.
Она взяла оставшуюся часть мороженого и торжественно положила себе в рот. Тщательно пережёвывая, она будто бы даже наслаждалась вкусом.
— Всё. Совершенно точно. Там бензин.
Донгю и Хесон положили в холодильник коробку с оставшимися двадцатью брикетами. Затем Хесон включила пылесос и начала уборку. С грохотом опять заработал кондиционер. Орали цикады, сидящие на москитной сетке. Донгю хлопнул веником по сетке, и они упали вниз с раскрытыми крыльями, как лётчики-камикадзе. В небе над многоквартирным комплексом, делая большие круги, летала пустельга. Этих маленьких соколов они недавно видели по телевизору в передаче «Соколы вернулись», в которой говорили, что это указывает на улучшение экологии. Птица, видимо, высматривала добычу. Донгю собрал с пола гостиной газеты и журналы. В спешке они убирали квартиру, совершенно забыв об ужине. Есть не хотелось, аппетит пропал у обоих.
Главный герой повести – бывший серийный убийца, оставивший свое занятие двадцать пять лет назад. Тела его жертв захоронены в бамбуковом лесу; его приемная дочь Ынхи является ребенком последней убитой им женщины. Но он вынужден вернуться к кровавому ремеслу. В местности, где живет герой, одно за другим стали происходить убийства, а за Ынхи принялся ухаживать подозрительный молодой человек, разъезжающий на охотничьем джипе. Действительно ли это так или все происходит лишь в воображении теряющего рассудок серийного убийцы? Автор мастерски заставляет читателя сомневаться в реальности описываемых событий.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книгу «Из глубин памяти» вошли литературные портреты, воспоминания, наброски. Автор пишет о выступлениях В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Горького, которые ему довелось слышать. Он рассказывает о Н. Асееве, Э. Багрицком, И. Бабеле и многих других советских писателях, с которыми ему пришлось близко соприкасаться. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям о комсомольской юности автора.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.
Книга известного япониста представляет собой самое полное в отечественной историографии описание правления императора Мэйдзи (1852–1912), которого часто сравнивают с великим преобразователем России – Петром I. И недаром: при Мэйдзи страна, которая стояла в шаге от того, чтобы превратиться в колонию, преобразилась в мощное государство, в полноправного игрока на карте мира. За это время сформировались японская нация и японская культура, которую полюбили во всем мире. А. Н. Мещеряков составил летопись событий, позволивших Японии стать такой, как она есть.
«Записки на досуге» Ёсида Канэёси (1283–1350) — замечательное произведение японской литературы. Автор знал придворную жизнь, монашеский быт, слышал голоса улицы. Он видел зыбкость этого мира и восхищался им. Был наблюдателен и ироничен, сочинял стихи, возглашал молитвы и выпивал с друзьями. Пытался остановить бег времени, сгустить его текучесть, удержать его мимолётный след. Ёсида Канэёси был одним из тех выдающихся людей, кто заложил основы японской эстетики.
Император и его аристократическое окружение, институты власти и заговоры, внешняя политика и стиль жизни, восприятие пространства и времени, мифы и религия… Почему Япония называется Японией? Отчего японцы отказались пить молоко? Почему японцы уважают ученых? Обо всем этом и о многом другом — в самом подробном изложении, какое только существует на европейских языках.
В каждой культуре сплелись обыденные привычки и символические смыслы. Японская культура — не исключение. Автор многочисленных книг о Японии А.Н. Мещеряков рассказывает о буднях обитателей этой страны и о том символическом мире, который они создали. Эта книга — подарок каждому, кто хочет понять, как живут японцы и как они видят сотворенный ими мир. Книга богато иллюстрирована и обращена к тем, кто интересуется культурой народов Дальнего Востока.