Никто, кроме тебя - [12]

Выключив компьютер, Бурмистров глотнул минеральной воды из пластиковой бутылки, заранее извлеченной из холодильника – питье не должно быть ни слишком холодным, ни слишком теплым. Без лишней спешки, с высоко поднятой головой он спустился по лестнице.

Как ухватиться за ниточку, как проложить себе маршрут по чужой, незнакомой территории, не пройдя инструктажа, не будучи ознакомленным с данными агентуры, радиоперехвата, аэрофотосъемки?

А может, это и к лучшему. Коля Красильников был настоящим профессионалом и в напарники ему, скорее всего, дали таких же. Если их расстреляли, не оставив ни одного шанса на спасение, значит что-то не чисто. Скорей всего, произошла утечка – враги знали, где и когда их ждать.

По крайней мере от этого ты застрахован, в России ни одна живая душа не в курсе твоей поездки.

Пока Комбат шагал по бакинским улицам, в голове вертелось разное, но чаще всего слово “деньги”. Они питают любую войну, а такую, как чеченская, в особенности. Они материализуются в оружие, боеприпасы, экипировку, в самих людей, которым надо платить – без денежного обеспечения растают даже отряды самых отъявленных фанатиков.

Где деньги, там люди, которые их тратят, решают, у кого и что закупать. Продавцов нужного товара на рынке хоть отбавляй. Те, кто дает добро на миллионные сделки, как правило, получают благодарность от поставщиков.

Деньги, конечно, вкладываются в недвижимость, оседают на счетах в благополучных странах. Малая часть проматывается – если все без остатка оставлять на завтра, то вряд ли доживешь до светлого дня. Как в Баку тратят деньги? Так же, как и в Москве – в ресторанах, ночных клубах, казино. С проститутками или в чисто мужской компании. Ислам запрещает алкоголь, разврат, азартные игры, но человек – существо многогранное, способное оправдать любые поступки. Работа на пользу “джихада” допускает временные послабления. Тому, кто много усилий прилагает для победы правого дела, Аллах спишет мелкие слабости – наверняка кое-кто успокаивает себя таким образом.

Зажглись фонари. Духота не спала, но солнечные потоки, методично плавящие все вокруг, рассеялись. Появилась праздная, гуляющая публика – в приморских городах особенно принято вечернее хождение по улицам: себя показать, на других посмотреть. Темными чадрами, как в Иране или Афгане, здесь не пахло. На многих девушках яркие блузки с золотыми и серебряными блестками, набеленные лица нарумянены так ярко и демонстративно, что процессия гуляющих походит на праздничное представление. Из открытых магазинов и кафе звучит музыка.

Рублев решил заглянуть в отель на центральной площади. Одежда на нем вполне цивильная, в этом смысле у персонала он не должен вызвать подозрений. Даже если откроет рот – наверняка здесь, в гостинице, останавливаются корреспонденты вроде Хоружего, члены разных делегаций из Москвы, приезжающие для обсуждения нефтяных дел.

Здание гостиницы представляло собой обычную коробку в пятнадцать этажей, повернутую фасадом к центральной площади, а правым боком к дуге приморского бульвара. Комбат помнил это место еще со времен прошлого приезда – тогда здесь развевался на ветру большой транспарант, посвященный всесоюзной конференции, вождь мирового пролетариата с высокого постамента вздымал руку вверх, на асфальте площади видны были белые полосы, по которым, наверное, ориентировались на демонстрациях и военных парадах. Теперь Ильича след простыл, на стоянке возле гостиницы теснились главным образом новенькие иномарки. При большинстве машин ожидали хозяев водители – некоторые собрались в кружок поговорить, а кто-то дремал за рулем, невзирая на вечернее оживление.

Пройдя через фойе, отделанное мрамором, Рублев заметил броскую надпись – “Casino”, ниже еще несколько слов шрифтом помельче и цифру пятнадцать.

Стоит туда лезть или нет – Комбат не задавался подобными вопросами. Для него это было делом решенным. Единственное, в чем он проявил осторожность – выйдя из лифта, выдержал паузу.

Пристроился к партии гостей – насупился, поглядывая направо-налево. Решил сыграть роль телохранителя – пусть, как в старой байке, сторона жениха считала, что он приглашен стороной невесты и наоборот.

Войдя в зал, он встал у стены, в той неподвижной позе, в какой уже стояло человек пять – не принимая в игре никакого участия и совсем не интересуясь ее ходом. Интерес у всех у них был другой – просматривать помещение, вступить в действие в случае какой-то угрозы для хозяина или конфликта интересов.

Расчет как будто оказался правильным. Телосложение Комбата вполне соответствовало взятой на себя роли. Никто не бросил в его сторону подозрительного взгляда, пытаясь уточнить, кого именно сопровождает незнакомец.

Рублев впервые очутился в казино и смутно представлял, каким оно должно быть в соответствии с традициями игорных заведений. Настроившись на внимание к мелочам, он не мог не заметить дорогих, но не слишком аккуратно поклеенных обоев, пепла, рассыпанного по ковровому покрытию.

Впрочем, большинство деталей интерьера просто поддерживалось “на уровне”, здесь изо всех сил хотели “соответствовать”. Например, столы для рулетки и карточных игр были фирменными – с полировкой, яркими фишками, идеально натянутым сукном.