Никто, кроме тебя - [40]

Но Чучо трудно было остановить. Похоже, ему очень приглянулся дом Ломбардо, и недовольство этого «главного над прислугой» – как он мысленно определил должность Рамона – он оставил без внимания.

Ракель весь день, не выходя, просидела у себя в комнате, только утром искупалась в бассейне – по дороге оттуда с нею и Мартой и столкнулся неуклюжий Чучо, едва не сбив их с ног. Ракель даже себе боялась признаться, как задела ее эта морская прогулка Антонио вдвоем с Маурой. Он появился под вечер и, как ни в чем не бывало, заглянул к ней и пригласил спуститься в столовую ужинать, она отказалась.

– Ты хорошо провел время? – грустно спросила она, не глядя на Ломбардо.

– Нет, прости меня, неважно. Я не знал… не думал, что это тебя так расстроит. Поскольку наше вчерашнее свидание после ресторана… ты была со мной… холодна… – он не договорил.

– Я не расстроена, нет, – возразила Ракель. – Но ты же сам не раз утверждал, что мы женаты… Что в доме обо мне подумают?.. Камила, Виктория, отец?..

– Это единственная причина? – разочарованно констатировал Антонио. – Или есть что-то еще? Тебе и в самом деле все равно? Я это спрашиваю не из любопытства, а потому что мне небезразлично, если бы… если бы… ты с кем-то каталась на яхте… Ракель! – вдруг потянулся он к ней. – Ракель, я люблю тебя. Разве ты этого все еще не понимаешь?

Ракель больше не могла и не хотела сопротивляться. Антонио прижал девушку к себе.

…Придя после ужина в гостиную и удобно расположившись в креслах, Камила и Клаудио выразили Виктории недоумение: за ужином не появились ни Ракель, ни Антонио. Рамон доложил, что сеньор Ломбарде просил подал ужин на двоих к себе в комнату.

Положительно, он не в себе: целый день в обществе другой женщины, теперь они вместе ужинали… Виктория терялась в догадках. А может быть, он хотел заставить ее ревновать?.. После того, как она сбежала с Максом!.. Как бы там ни было, все это неприятно. Антонио так изменился, говорил ужасные вещи о Максе… о других… Если ее сын и помог Ракель, то только потому, что она сама просила об этом. Виктория уверена, она с самого своего приезда провоцировала Макса, поощряла его ухаживания… Вот только для чего?..

Не в силах справиться со своими сомнениями, сеньора Ломбардо открылась дочери и зятю. И хоть предполагала, что ничего путного из этого не выйдет, все же это близкие ей люди, ее семья. Камила, конечно, не преминула напомнить Виктории о своих предупреждениях, ведь с первого дня появления здесь этой женщины она требовала не допустить, чтобы она осталась в их доме. Они должны приложить к этому все усилия. Виктория надеялась на разговор Оскара с Антонио. Нет, Оскар не думает, что нынешнее поведение Ломбардо как-то связано с аварией самолета… Эта потеря памяти… Виктория склоняется к мысли, что тут еще есть какая-то причина. Потеря памяти? – ухватилась за эти слова Камила. – Но им с Клаудио никто ничего не говорил… Как же так? Почему Виктория скрыла от них? Ведь речь идет о ее брате, и она имеет право знать правду…

Виктория спохватилась, что откровенность ее зашла слишком далеко: ведь Антонио просил никого, даже родственников, не посвящать в это. Но было поздно, дотошность Камилы не имела границ, она хотела знать все подробности. Хорошо, Виктория расскажет, но только, чтоб никому… Когда его привезли из Игуалы, Антонио не мог вспомнить, что произошло за несколько дней до аварии. И Ракель он тоже не помнил… и стал подозревать, что она авантюристка и… только притворяется его женой: он ездил в Гвадалахару и убедился, что был неправ… Это у него что-то вроде мании преследования, заключила Виктория. Сначала он думал, что Ракель его обманывает, а потом сказал мне, что кто-то хотел убить его…

– Убить? Когда? – всполошились Камила и Клаудио одновременно.

– Он считал, что авария самолета подстроена, – грустно заключила сеньора Ломбардо. – А потом сказал, что нет… Теперь же он обвиняет Макса в ужасных вещах, даже грозил ему пистолетом. Поэтому я и думаю, что он не в себе. Может, удар, полученный при падении в голову, теперь сказывается?..

Максимилиано пережил тяжелые минуты, когда, идя по коридору, увидел, как распахнулась дверь комнаты Ракель и оттуда вышел босой, счастливый Антонио и приказал Району накрыть ужин на двоих в комнате Антонио. На всю жизнь запомнит Макс улыбку Антонио, которой он одарил его: неотразимая улыбка победителя.

Макс еле досидел до конца ужина, бешенство заслонило от него все: приличия, страх… Он бросился наверх и принялся колотить руками и ногами в дверь комнаты Антонио, но никто не открыл ему. Максу только послышался голос Ракель, звавший Антонио. Макс резко повернулся и сбил с ног Рамона, чинно шествовавшего с подносом. Не обращая внимания, Макс кинулся к двери Ракель. Заперта! Рамон слышал, как он распахнул дверь, ведущую в сад. Тут, подняв голову от разбитой посуды, Рамон увидел вышедшего из комнаты Антонио.

– Что случилось? Я слышал стук в дверь?

Потрясенный Рамон только покачал отрицательно головой. – Не видел ли он сеньоры Ракель? – Он опять покачал головой. Антонио с подозрением посмотрел на Рамона и вернулся к себе. Ракель неподвижно сидела в кресле возле туалетного столика, лицо расстроенное, покрасневшие веки. Она нервно вздрогнула, когда увидела перед собой Антонио.