Никому ни слова - [23]

— Самое верное в таких делах — волноваться из-за всего.

Ровно в девять утра Новак с Андерсом вновь были в кабинете Дрю, чтобы задать несколько вопросов Брайне Келлер, его секретарше.

— Дайте-ка я попробую угадать, — сказала Брайна, прибыв на работу в девять пятнадцать и увидев уставившихся на нее Дрю, Новака и Андерса. — Никто из вас не смог разобраться, как сварить кофе.

— Точно, — ответил Дрю. — Но кофе подождет. Этим джентльменам нужно с тобой поговорить.

— О чем?

Андерс протянул Брайне фотографию Тима:

— Вот о нем.

Та взглянула на фото без всяких признаков узнавания.

— Кто это? — Но вдруг лицо ее прояснилось. — Постойте… Ну конечно. Этот парень был здесь в прошлом году.

Счастью Новака не было предела.

— Что ему было нужно? — спросил он.

— Не знаю. Кажется, он приезжал по делам. Что-то вроде командировки. А здесь он был, потому что его машина сломалась и Роджер сказал, что ему что-то подлили в бак…

— Роджер Блэр? — перебил ее Новак.

Брайна выглядела удивленной.

— Верно, автомеханик. Это было до того, как его посадили. Вы его знали?

Новак покачал головой:

— Это не имеет значения. Важно другое: знал ли его Уоллес?

— Ну, он ведь ремонтировал его машину.

— То есть вы определенно помните, что видели их вместе? Так сказать, в одной комнате?

— Да. Кстати говоря, это была вот эта самая комната.

— У нас достаточно улик, капитан. Даже более чем.

Из аэропорта Новак и Андерс сразу поехали в участок, на доклад к Доновану. Новак ожидал положительной реакции босса на свою просьбу санкционировать арест Уоллеса, но капитан не спешил с выводами.

— Все, что у вас есть, — это логика, — ответил он. — У вас есть рассказ Уоллеса о Кэшмане, что он знал, где была закопана Шейла, что он пришел к нам с объявлением о пропаже и что он был в Карсоне в прошлом году. Но это не улики.

— А палец? — не унимался Новак.

— У вас есть свидетели? Кто-то видел, как он прятал его туда?

— Да бросьте! Если ходишь и крякаешь как утка, значит, ты и есть утка.

— Но ваша задача — доказать, что это утка, «при полном отсутствии обоснованного в том сомнения». Без этого Макдермотт и пальцем не пошевелит.

Донован имел в виду окружного прокурора: именно тот принимал окончательное решение о возбуждении дела. Ли Макдермотт был объектом презрения всей полиции округа из-за своего категорического нежелания передавать дела в суд без стопроцентной уверенности в успехе, однако именно эта пресловутая осторожность сейчас играла на руку Доновану, помогая уйти от риска санкционировать очень резонансный, но явно бесперспективный арест.

— Он убил двух женщин, капитан. Когда он убьет третью, что вы скажете ее семье: что это все из-за зануды Макдермотта?

— Хватит пороть чушь, Новак. — Донован обратился к Андерсу, который все это время хранил молчание: — А вы что думаете?

— Я думаю, пора убрать его с улиц города. Дело складывается в нашу пользу, и я не хочу давать Уоллесу возможность совершить какую-нибудь глупость, когда он почувствует, как сжались клещи.

Донована удивил такой поворот. Он думал, что Андерс все еще расходится во взглядах с Новаком, безоговорочно уверенным в виновности Тима. Резкая перемена позиции вынуждала Донована взять паузу и пересмотреть свое решение насчет ареста, но, как известно, поспешность еще никого не довела до добра.

— Нет, не сейчас. Но скоро. Дайте мне на Уоллеса что-нибудь еще.

Новак не хотел сдаваться без боя:

— Что-нибудь еще?! Уоллес дал нам труп, а потом он дал нам пропавший палец. Этого что, мало?! Если в моем холодильнике найдут голову, можете меня арестовать.

— Арестовать вас — это моя мечта, — ответил Донован. — А пока идите и прижмите ублюдка к стенке.

Криминалистическая лаборатория штата Нью-Джерси была оснащена по последнему слову техники, но репутацией своей лаборатория была во многом обязана доктору Робин Миллер, руководившей отделом ДНК-экспертизы. Правоохранительные структуры предпочитали обращаться сюда, а не в ФБР, и именно по этой причине доктор Миллер и ее персонал были вечно загружены работой.

Доктор Миллер никогда не интересовалась частностями того или иного дела и проводила анализы объективно и беспристрастно, как и положено настоящему ученому. Ее работой было просто установить факты. Что же касалось приоритетов, равно как и общения с органами правопорядка, нетерпеливо ждущими результатов, сии обязанности возлагались на Стивена Каулингза, помощника доктора по административной работе.

На деле именно Каулингз являлся главной причиной, по которой найденный на корте палец отправился на анализ раньше поступивших до него образцов. Люди Новака, разумеется, поставили на запросе пометку «срочно», но у Каулингза имелись собственные причины протолкнуть этот тест вне очереди.

Доктор Миллер установила тип консервирующего состава, позволившего сохранить палец в его первозданном виде. После чего она установила тип ДНК, который затем пропустили через компьютер, дабы проверить на совпадение с образцами, уже содержавшимися в базе данных. Если бы совпадение не обнаружилось, поиск по более крупной фэбээровской базе мог занять до трех недель.

Результаты поступали в кабинет доктора Миллер, но именно Каулингз читал их до нее и определял, кому эта информация должна поступить в первую очередь.