Николай Трошин - [22]

- Все началось с живописи,- начал Николай.- Конечно, режиссура - не мой профиль, но я сделал попытку взглянуть на сценическое действие глазами художника, как на картину. Тут много общего: громадные цветные декорации, свет, костюмы, грим, мимика, ритм и темп действия, его динамика. И все это диктуется содержанием, создавая определенный колорит. Остаются неохваченными только звуки: голоса, шумы. А в общем, как в живописи, все это увязывается композицией. Правда, композиция в живописи имеет свои законы построения, а в театре - свои, но все же между ними много общего. На сцене самое главное - звук. В нем заложено очень многое для слухового восприятия и его надо увязать с композицией действия. Вот тут мне помогает дирижерская палочка - она указывает на темп и силу звука, создается как бы общая цвето-свето-звуковая партитура...

Николай продолжал эмоционально рассказывать, но тут раздался стук в дверь и появились театральные друзья Александра, которых он ждал. Разговор оборвался на полуслове. Больше, к сожалению, они не встречались. Когда Николай перееехал в Москву, он уже совершенно отошел от театра и занимался только живописью. Позднее один из самодеятельных актеров, игравший Вильгельма Телля, Н. Н. Боголюбов, играл в Театре им. Мейерхольда, а затем стал одним из ведущих актеров МХАТа. Николая тоже пригласили в одну из студий МХАТа в качестве художника и режиссера, но он проявил твердость и решительность - ведь он никогда не думал полностью заменить живопись на театр.

Ну а пока работа в театре продолжалась. При театре Николай организовал художественную студию. Здесь он экспериментировал, пребывал в постоянном поиске. Свою студию он называл "лабораторией живописи". В ней училась молодежь, уже занимавшаяся ранее в студиях таких художников как Малявин и Кирсанов. Вместе они составляли план по основным разделам живописи, вместе делали постановки, композиции к натюрмортам. С огромным удовольствием Николай передавал молодежи полученные им знания, читал своим долгом познакомить студийцев с новыми течениями в искусстве. Но главное - он мог, наконец, осуществить свои творческие замыслы, о которых так мечтал еще в Москве. Николай стал писать портреты, картины, большие натюрморты, работал над графикой. И снова мучительные сомнения, размышления, поиски. Были уже накоплены определенные знания, но так хотелось выразить все по-своему, выплеснуть свои эмоции! И он решил для себя: "Изображать буду реально, но только по-своему. Постараюсь отразить ту великую тайну чувств, которую природа мне доверила". И действительно, его реализм в живописи будоражит зрителя - цветной, яркий, радостный.

Из воспоминаний Николая Степановича: "Реализм должен бить эмоциональным, захватывать зрителя и даже потрясать. Это должна быть настоящая живопись, где все должно жить, трепетать, вибрировать, дышать, оставаться в памяти человека, воздействовать на него и заставлять мыслить, наполняя лучшими чувствами".

Эти мысли он старался довести до сознания своих студийцев и, прежде всего, осознать сам. Он написал две больших картины: "Портрет студийца Филимона Демина" и "Автопортрет с группой". Для живописи портрет Демина был необычайно интересен. К тому же он был не просто натурщиком, а настоящим рязанским крестьянином, с загорелым, обветренным лицом, рыжими волосами и бородой. Одет он был в золотисто-оранжевый тулуп, подпоясанный красным кушаком. На ногах - валенки. Писал его Николай с восторгом. Может быть именно в этой работе он впервые начал воплощать свою любовь к цвету. К сожалению, картина не сохранилась. Позднее, через много лет, он напишет картину "Автопортрет", где изобразит это время и так полюбившуюся ему неординарную личность Демина. Но это будет потом, а пока он писал его портрет и восторгался им.

Из воспоминаний Николая Степановича:

"Филимон стоял у стола, а на столе была тарелка с пирожными. Он имел вид торжествующего земледельца - ведь теперь и он может есть эти пирожные! Сюжет был очень прост. Но большие оранжевые пятна тулупа, пятна буквально пламенеющих красно-оранжевых волос на голове и бороде, пятна красочного натюрморта на розовой скатерти... Все это создавало ликующий цветовой аккорд, ощущение жизнеутверждения. Сам Филимон Демин был очень интересной личностью. Самодеятельный художник, поэт, гармонист, философ, пахарь - и веселый, остроумный человек. Он встречался со своим земляком поэтом Сергеем Есениным, Александром Блоком и другими, был героем одного рассказа, опубликованного в журнале "Новый мир". Многие молодые художники любили писать его".

Вторая картина "Автопортрет с группой" была задумана в яркой, насыщенной гамме на фоне большого натюрморта маски Венеры Милосской с цветными полосами на лице. К сожалению, и эта картина не сохранилась. Но, описанная по воспоминаниям, она как бы снова оживает. Рассказывает Николай Степанович:

"Картина была задумана как громадная палитра сияющих красок, как прообраз новой живописи и живописцев 20-х годов. Все головы студийцев были взяты, как цветовые пятна. У каждого был свой локальный цвет и цветовые тени дополнительных тонов - словом целая палитра красок".