Николай Некрасов - [10]

Словом, культурные интересы, более тонкие духовные потребности у будущего поэта должны были формироваться с подачи не отца, а матери. И здесь мы сталкиваемся с важнейшей в жизни и творчестве Некрасова загадкой, которая навсегда останется неразрешимой. Фактически сведения о матери поэта ограничиваются сказанным в предыдущей главе: Елена Андреевна, в девичестве Закревская, старшая из пяти дочерей чиновника IX класса, вероисповедания, скорее всего, православного. Поскольку она вышла замуж не старше пятнадцати лет, следовательно, сына Николая родила в 19 лет, то есть была очень молодой женщиной, какой и запомнил ее навсегда поэт. Практически все остальные сведения о ней, сообщавшиеся ее знаменитым сыном в стихах и автобиографической прозе, или вызывают серьезные сомнения (например, что она получила хорошее образование в пансионе, хорошо играла на рояле и пела), или прямо ложны (о ее польском происхождении, о ее похищении А. С. Некрасовым и тайном венчании). Не сохранилось ее портретов, и о ее внешности мы можем судить только по стихотворениям сына. И этот облик тоже скорее поэтический, идеализированный: женщина с «болезненно-печальным» «ликом», «с неземным выраженьем в очах, русокудрая, голубоокая, с тихой грустью на бледных устах», — в большей степени портрет ее души.

О характере Елены Андреевны, уровне ее образования, отношении к детям, манерах и всём прочем также можно судить исключительно по некрасовским стихам, где ее образ идеализирован и создан на основе часто прямо вымышленных поэтом элементов: высокообразованная, страдающая от грубости и жестокости окружающей обстановки аристократка, привыкшая к роскоши, влюбившаяся в заурядного тирана-крепостника и т. д. Если отец в «автобиографических» стихах Некрасова воплощает дурное начало, то мать — любовь, гуманность, сострадание. Отец — жестокий, мать — защитница детей, неспособная отвратить от них отцовское насилие. Непременная черта ее поэтического образа — постоянное безгласное, покорное страдание от жизни, невыносимой для такой утонченной натуры, естественным и ужасным результатом которого представляется ранняя (в 38 лет) смерть.

Нельзя ни полностью принять этот образ, ни полностью отвергнуть его. Видимо, можно признать, что именно мать стала для будущего поэта первым побуждением к нематериальным духовным интересам, хотя бы потому, что их источником вряд ли мог являться его отец, для которого они были совершенно чужды. С этой загадочной женщиной, с ее влиянием, в каких бы конкретных внешних формах оно ни выражалось, должно было быть связано пробуждение в мальчике потребности в чем-то более высоком и значительном, чем окружавший его заурядный и грубоватый мир усадьбы средней руки. Недаром в автобиографии Некрасов утверждал, что первое детское стихотворение написал Елене Андреевне: «…Помню, я что-то посвятил матери в день ее именин:

Любезна маменька! примите

Сей слабый труд

И рассмотрите,

Годится ли куда-нибудь».

Ее связь со сферой культуры подчеркивается в поздней поэме «Мать»:

И голос твой мне слышался впотьмах,

Исполненный мелодии и ласки,

Которым ты мне сказывала сказки

О рыцарях, монахах, королях.

Потом, когда читал я Данта и Шекспира,

Казалось, я встречал знакомые черты:

То образы из их живого мира

В моем уме напечатлела ты.

Мать в его памяти и воображении предстает противоположностью отцу по отношению к детям: она пытается защитить детей их от жестокости и грубости супруга. Очевидно, и в этом отношении поэт в некоторой степени прав. Скорее всего, и к крепостным, и к собственным детям Алексей Сергеевич применял телесные наказания (что тогда было делом совершенно обычным); вполне возможно, что мать относилась к детям мягче, чем он. Безусловно, это ценилось детьми, хотя утверждать, что они однозначно предпочитали мать и ненавидели отца, было бы слишком смело. Отец, несомненно, любил их. Безусловно, его забота о семье касалась прежде всего материальной стороны жизни, но тем не менее оставалась заботой, и это не могло не ощущаться родными, в том числе и самим поэтом. Семья не была богатой, но никогда не испытывала нужды, во всяком случае о каких-либо материальных лишениях, чрезмерной скупости, жадности отца ничего не сообщают ни сам Николай Алексеевич, ни другие члены семьи. Видимо, однозначное распределение ролей (положительной и отрицательной) между родителями было совершено Некрасовым уже ретроспективно, в зрелом возрасте. В детстве же оба они, скорее всего, существовали в жизни Некрасова как два противоположных или как минимум несхожих начала, находящихся в относительном равновесии. И отец мог отдельными чертами личности быть не менее привлекателен для сына, чем мать.

Из других старших членов семьи можно упомянуть Степаниду Степановну Грановскую, двоюродную бабку Некрасова — бывшую крепостную, жившую в доме в Грешневе и ведшую домашнее хозяйство. Возможно, очень отдаленно именно ее образ отразился в стихотворении «Родина» в строках о крепостной няне. Там же остаток жизни прожил дядя Дмитрий Сергеевич (он скончался в 1832 году, когда будущему поэту было десять лет), женатый на бывшей крепостной Авдотье Федоровне. Второй брат отца, Сергей, видимо, в основном живший в Ярославле, умер в 1845 году. Ни тот ни другой дядья никак не отразились в воспоминаниях поэта — видимо, ничем не были ему интересны. Бывали в Грешневе и другие родственники: супруги Алтуфьевы приезжали для сбора оброка с принадлежащих им грешневских крестьян; появлялась, несмотря на враждебные отношения с Алексеем Сергеевичем, и чета Певницких, и маленький Николай вполне мог их запомнить, в особенности колоритную фигуру интригана-землемера Ивана Ивановича.