Николай Крымов - [11]
После этого мэтр поставил перед учениками другое «простое задание» - белый куб, но одна его сторона была выкрашена черной краской и сильно освещена электрической лампой. «Нам предлагается написать так, чтобы выразить, что освещенная черная плоскость светлее, чем белая теневая. Все поняли, что перед нами начинает открываться одна из тайн живописи», - вспоминал другой ученик Крымова.
А еще от студентов требовалось написать кусок смятой бумаги. Оказалось, что верно изобразить этот неожиданный по форме предмет труднее,чем гипсовую голову.
В мастерской, где работали студенты, над входной дверью было прорублено окно для освещения темного коридора. Однажды Николай Петрович поставил на подоконник этого окна натюрморт вроде шар- деновских Атрибутов искусства. С одной стороны он освещался дневным светом из окон мастерской, а с другой - из коридора - слабой электрической лампочкой. Постановка получилась очень красивой и сложной по цвету. Особенно хорош был рулон белой бумаги, невероятно трудный для воспроизведения.
Крымов предпочитал важные живописные проблемы подтверждать личным опытом: «Раз я в какой-то своей работе долго возился с белым цветом. Белая краска есть, а белого цвета не получается. Ведь краска- то - это еще не цвет! И вот, представьте, взял я листочек белой бумаги и пошел в Третьяковскую галерею. Подошел к какому-то репинскому портрету с белыми манжетами, приложил к ним белый листочек, а манжеты-то, оказывается, темно-серые!» Но, увы, чужой опыт, даже если это опыт такого известного живописца, как Крымов, не сразу воспринимался учениками. Федор Решетников не был студентом Крымова, но ему были дороги все замечания Николая Петровича. При этом он с большим огорчением смотрел на то, как Крымов исправляет его этюд: маэстро «намешал» какой- то мутно-серый цвет и стал записывать белую рубашку на картине Решетникова. «Но когда от белого ничего не осталось, я увидел неожиданное преображение: небо стало светиться, а рубаха, хоть и стала темнее, но казалась по цвету белее, чем была, и цвет, который вначале казался грязным, приобрел невероятную звучность», - рассказывал Решетников.
Советы Крымова многим художникам казались парадоксальными. Лидия Бродская вспоминала, что однажды в Тарусе она работала над сложным мотивом, который оказался ей не под силу. Николай Петрович долго смотрел на то, что она пишет, а потом посоветовал: «Видите там эту мусорную кучу. Ну, вот и попробуйте ее писать». Она была поражена таким предложением и ответила:
Последний луч. 1935
Саратовский художественный музей
Деревня летом. 1927
Государственная Третьяковская галерея, Москва
«Но ведь это же будет скучно писать!» - «Тогда пригласите джаз», - сказал Николай Петрович. Позднее художница поняла, что правдивость изображения даже самого неприглядного мотива важнее, нежели сложный и эффектный сюжет, но плохо и неправильно написанный.
На занятиях педагог делился с молодежью размышлениями о любимых живописцах: «Ну, знаете, если какому-нибудь художнику не нравится Репин, то это не художник, а просто балда!» Репина он очень ценил, находя бесконечные примеры цветовой и тональной выразительности у Ильи Ефимовича. Близки Крымову были и французские импрессионисты, особенно он выделял Сислея, дружески называя его Сислейчиком. Но не забывал добавлять: «Я очень ценю и Дега, и Сислея, и Клода Моне, но разве это мешает мне восторгаться гением Репина? А ведь есть еще и такие, которые отрицают и Левитана, и Серова! Видимо, у этих людей вместо сердца - картошка!»
Уроки Крымова можно было бы обобщить его собственными острыми и выразительными фразами: «Меня спрашивают, что важнее: цвет или тон? Я отвечаю: “Какая нога нужнее человеку, правая или левая?”».
«Когда пишите, не надевайте белую или светлую рубашку. Цвет ее отразится на холсте, и вы обязательно ошибетесь!»
«Пишите, как угодно, хоть пальцем. Лишь бы было хорошо».
«Неважно, как вы положили цвет, лишь бы он был верным».
«Светлое в тени - всегда темнее темного в свету».
«То, что я преподаю, это не живопись - это математика».
«Не стремитесь за славой, за известностью - трудитесь».
«Любите природу, изучайте ее. Пишите то, что вы по-настоящему любите. Никогда не фальшивьте. Будьте правдивы, ибо красота в правде».
«Никогда не пишите картину по этюдам. Этюды пишите, изучайте натуру, чтобы ее знать, но, приступив к картине, спрячьте их подальше и пишите от себя».
«Писать нужно не то, что знаешь, а то, что видишь. Писать нужно не предмет, а пятно. Искусство там, где “чуть-чуть”. В искусстве, как и в жизни, успех зависит от чувства меры».
«Художник должен быть бледный и худой, потому что он все время трудится, работая в тени,ему некогда поесть, некогда отдыхать и загорать, но зато он делается хорошим художником. Те, кому это не нравится, лучше пусть занимаются спортом, а не живописью».
Задворки. 1924
Частное собрание
Главной заботой Крымова было научить ученика умению смотреть на природу. И вооружая художника профессиональными приемами, он помогал ему писать природу. Учил он самому существу дела, элементам живописи, никогда не затемняя это существо рассуждениями общего характера. «Верный тон на верное место, - любил он говорить, - и тогда будет все: и рисунок, и форма, и воздух,и пространство».
