Николай Коперник - [93]
Открытия следовали одно за другим. И почти каждое было торжеством гелиоцентрической системы.
Юпитер… Галилею предстало зрелище, которому он долго и сам не верил. Он протирал свои линзы, наблюдал планету в разное время, делал зарисовки. Сомнения нет: у Юпитера свои спутники, свои луны. Не одна, как у. Земли, а четыре!
Венера… Глядя сквозь стекла своего телескопа в предзакатный час на узкий золотой серп Венеры, Галилей думал о проницательном гении Коперника, предвидевшем этот момент, предсказавшем, что когда-нибудь человек сумеет увидеть фазы Венеры. Прекрасная проверка для научной теории — ее способность правильно предсказать! Серп Венеры — это был подлинный триумф учения торунца!
Астроном Кастелли писал Галилею: «Это должно убедить самых закоренелых упрямцев!» Но Галилей в эту пору старался быть скептиком. Он ответил Кастелли: «Ты чуть не насмешил меня уверенностью, что эти ясные наблюдения в состоянии убедить отъявленных упрямцев. Тебе, кажется, еще неизвестно, что испокон веков наблюдения были достаточно убедительны только для тех, кто способен рассуждать и желает знать истину. Но чтобы переубедить упрямца… недостаточно и свидетельства звезд, если бы даже они сошли на землю и сами стали говорить о себе».
Солнце… Галилей увидел на нем пятна… Аристотельянцы взвыли от негодования. Но ученый наблюдал, как эти пятна образовывались, меняли очертания, исчезали. Мало того, благодаря этим пятнам, Галилей установил, что и Солнце вращается вокруг своей оси, но только очень медленно, совершая полный оборот приблизительно в 27 дней. Те, кто упрямо не принимал коперниковского осевого вращения Земли, могли теперь видеть аналогию его на Солнце.
Обескураженные градом сыпавшихся на их головы ударов, ревнители старого не находили пока ничего лучше, как открещиваться от галилеевской машины — телескопа. Тогда, в пору своих решающих побед, Галилей способен был еще забавляться людской глупостью. Он писал Кеплеру: «Ох, милый мой Кеплер, как хотел бы я теперь от души посмеяться вместе с тобой. Здесь в Падуе есть главный профессор философии, которого я много раз настойчиво просил посмотреть на Луну и планеты в телескоп. Но он упрямо отказывается. Ах, зачем тебя нет здесь! Как бы мы похохотали над этими удивительными дурачествами!»
После восемнадцати лет профессорства в Падуе, которые он называл счастливейшей порой своей жизни, Галилей покинул Венецианскую республику и отправился в родную Тоскану. Здесь, во Флоренции, при дворе великого герцога Козьмы II Медичи он занял пост лейб-философа герцога, его личного астролога. Это давало много досуга и материальную обеспеченность.
Имя Галилея успело прогреметь по всей Италии и далеко за ее пределами. Враги притихли. А самому Галилею начинало уж казаться, что открытия его достаточно красноречивы, чтобы убедить упрямцев.
Тем временем где-то за толстыми. стенами, неслышно, сокрыто от посторонних глаз, кто-то собирал свидетельские показания о каждом слове, сказанном Галилеем, о каждой написанной им строке. Галилеем заинтересовались отцы-иезуиты. Он привлек к себе внимание инквизиции. Но следствие велось в сугубой тайне, и ни звука о нем не достигало Галилея. Только один или два раза его доброжелатели — их он мог бы перечесть по пальцам — намекнули ему на опасность навлечь неудовольствие кардинала Беллармина.
Галилей пропускал предостережения мимо ушей. Но вот пошли настойчивые слухи о том, что Ватикан занялся расследованием учения Коперника, а заодно и научных воззрений его тосканского последователя. Галилей сочинил в собственную и Коперника защиту большое послание и направил его в Рим, тому самому Кастелли, который так восторженно принял открытие фаз Венеры. Галилей просил показать письма инквизитору Беллармину. Ответ из Рима был неутешителен: пояснения Галилея произвели на князей церкви самое плохое впечатление. Ему передали совет кардинала: отойти от вопросов астрономии и заняться чистой математикой. Что касается Коперника, то, писали Галилею, церковь пока не собирается запрещать его «Обращений». В Риме ограничатся только добавлениями к нему. В них будет усиленно подчеркнут предположительный, необязательный и чисто геометрический характер коперниковских гипотез.
Галилей не пошел навстречу этим советам. Коперника, заявил он, нельзя исправлять. Его можно или принять, или полностью отвергнуть. Галилей пишет вдовствующей герцогине Тосканской: «Для того чтобы уничтожить учение Коперника, вовсе недостаточно заткнуть кому-нибудь рот. Нужно еще наложить запрет на всю астрономическую науку и, сверх того, воспретить кому бы то ни было глядеть на небо!»
Это был резкий выпад, очень неосторожный и сугубо опасный для автора. Друзья еле отговорили его от напечатания письма. Но Галилей не успокаивался. Он нашел решение — надо постараться убедить самого Павла V в правоте Коперника, обратить первосвященника католицизма… в коперниканство!
В конце 1615 года, заручившись рекомендательным письмом герцога Тосканского, Галилей отправился в Рим. Он принялся навещать кардиналов одного за другим.
Его визиты обратились в импровизированные лекции по гелиоцентризму. По кислым минам церковников ученый мог видеть, как тщетны его усилия. В ответ на самые блестящие аргументы ему приходилось выслушивать предупреждения об опасности «таких» воззрений. И чем больше расточал он силы своего ума и сердца, тем суровее становились судьи.
В этой книге рассказывается о том, как в двадцатых годах прошлого века, в царствование испанского Бурбона Фердинанда VII, народ Испании поднялся на борьбу с абсолютизмом. Возглавлял народное восстание Рафаэль Риэго — «Свободы сеятель», как назвал его Пушкин.Длившаяся три года испанская революция была подавлена соединенными силами внутренней и международной реакции. Герой восстания Риэго пал в этой неравной борьбе.Книга написана членом Союза писателей СССР Г. И. Ревзиным, автором художественных биографий: «Подвиг жизни Ивана Черского», «Коперник», «Ян Жижка», «Колумб», «Творческий путь В.
Ян Жижка по праву считается выдающимся военным талантом в чешской истории. За время своего гетманства Жижка создал постоянно действующую армию – хорошо организованную и обученную. Жижка разработал первый в Западной Европе воинский устав, который четко определял правила поведения воинов в бою, в походе и на отдыхе. Превосходный полководец с железной волей, он был крайне жесток при расправе с врагами. Сохранилось много рассказов о его мрачном характере и суровости, из-за чего он даже некоторое время носил прозвище «Страшный слепец».
Книга представляет собой мемуарный блог о событиях в Советском Союзе 50-х — 60-х годов прошлого века. Заметки из жизни автора проходят на фоне крупных исторических событий тех лет, и, помимо воспоминаний, включают в себя эссе о политике, искусстве, литературе и религии. Читатель встретит здесь также нестандартные размышления и свидетельства очевидцев о Хрущеве, Ленине, Мао Цзедуне, Арсении Тарковском, журналисте Сергее Борзенко и других исторических личностях.
Книга представляет собой воспоминания, написанные выдающимся гитаристом современности. Читатель узнает много интересного о жизни Петра Полухина в Советском Союзе и за рубежом.
В книгу Е. В. Юнгер, известной театральной актрисы, вошли рассказы, повествующие об интереснейших и значительных людях принадлежащих искусству, — А. Блоке, Е. Шварце, Н. Акимове, Л. Колесове и других.
Я не хочу, чтобы моя личность обрастала мифами и домыслами. Поэтому на этой страничке вы можете узнать подробно о том, кто я, где родилась, как выучила английский язык, зачем ездила в Америку, как стала заниматься программированием и наукой и создала Sci-Hub. Эта биография до 2015 года. С тех пор принципиально ничего не изменилось, но я устала печатать. Поэтому биографию после 2015 я добавлю позже.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Гений, которого мы никогда не понимали ... Человек, которого мы никогда не знали ... Правда, которую мы никогда не слышали ... Музыка, которую мы никогда не забывали ... Показательный портрет легенды, описанный близким и доверенным другом. Резонируя с непосредственным присутствием и с собственными словами Хендрикса, эта книга - это яркая история молодого темнокожего мужчины, который преодолел свое бедное происхождение и расовую сегрегацию шестидесятых и превратил себя во что-то редкое и особенное. Шэрон Лоуренс была высоко ценимым другом в течение последних трех лет жизни Хендрикса - человеком, которому он достаточно доверял, чтобы быть открытым.