Николай Коперник - [3]

А прежде всего, настаивали Ящерицы, надо снарядить торжественное посольство всех прусских сословий к королю Казимиру, просить его направить войска в Пруссию, взять край в польское владение. Без защиты Польши, горячо доказывали они, устоять против Ордена нельзя. Ведь за спиной Великого магистра сам германский император.

Видно было, что купцам из Прусского Союза очень не по душе речи польских дворян, членов союза Ящерицы. Им предлагали — ни много, ни мало — отдать собственными «руками Пруссию ее старому хозяину — Польскому королевству. И ганзейцы побаивались растущего могущества геллонов[13]. «Не для того мы сбрасываем ярмо крестоносцев, чтобы подпасть под тяжелую руку Кракова», «Нам нужно другое — отдельное Прусское герцогство», «Нет, Прусское королевство, а короля попросим у Рима, у Святого Отца». Все это обсуждалось и перетолковывалось на встрече обоих союзов десятки раз.

Слушая спор, Баженский снисходительно улыбался. Он знал доводы прусского купечества. Были эти доводы так легковесны, что сегодня, как и раньше, в жарком споре быстро взяли верх трезвые голоса. «Пусть Пруссия станет частью Польши, нашей защитницы от ударов Ордена и германского императора. Но надо настоять на одном непременном условии — пусть сам король даст здесь, в Пруссии, клятву, что дарует нам и будет свято хранить особые вольности края на вечные времена».

B конце концов решено было не терять долее времени в бесплодных спорах и немедля отправить к королю Казимиру посольство от всех прусских сословий. Во главе посольства станет Гавриил Баженский. Ян, держащий в руках нити заговора, останется в Пруссии. Он подымет страну, как только король даст твердое обещание поддержать восстание польской военной силой.

А захочет ли Казимир пойти на нелегкую войну с крестоносцами? До Пруссии давно доходили слухи, что кардинал Збигнев Олесницкий, глава польской церкви, отговаривает короля от похода в Пруссию. Краковская казна после войны с венграми и татарами пуста. Кардинал Збигнев пугает Казимира, что нечем будет платить наемному войску, если поход, паче чаяния, затянется.

Тут Ян Баженский предложил раскошелиться прусскому купечеству. Пусть каждый даст хоть половину того, что за один месяц переплачено кровопийце-казначею Ордена в одних вывозных пошлинах, — и можно будет успокоить опасения кардинала. Отвезет деньги купец Коперник, верный друг общего дела.

На том и порешили.

Через несколько дней Копернику передали мешок прусского золота. Ему же дали к концу этого памятного дня любопытный документ, в котором говорилось, что «бурмистр и ратманы города Гданьска удостоверяют передачу через Николая Коперника части денег в счет тысячи венгерских гульденов, которые они обязываются уплатить кардиналу — епископу Кракова Збигневу Олесницкому. Деньги эти должны помочь отпадению Пруссии от Ордена и посылаются городами прусской страны».

II. НЕМНОГО ИСТОРИИ

На месте современной столицы Германии лет девятьсот тому назад стояли две небольшие деревни. Рубленые избы под соломенными крышами, колодцы с журавлями являли типично славянскую картину. Одна деревушка, раскинутая по обоим берегам Спревы (Шпрее)[14] именовалась Берлин, что на языке славянского племени спревян значило — «свободное место». А деревня рядом носила имя Холин (Кельн), что говорило о «холме, поднявшемся над болотом».

Это- были ничем не примечательные селения. Но находились они в самом сердце огромного края, сплошь заселенного славянами. На запад от Берлина и Холина море славянской народности достигало Лабы (Эльбы) и во многих местах переплескивало через эту некогда славянскую реку. И к северу и к северо-западу — у морских рубежей — весь берег Балтики был славянским.

Широким фронтом по Лабе расселилась славянская народность — бодричи. С запада с ними граничили уже чисто немецкие — саксонские — владения.

Бодричи делились на племена, жившие родовым бытом, управляемые князьями-воеводами и жрецами языческих идолов.

Несколько позади бодричей, к востоку и к югу от них, в междуречье низовий Лабы и Одры (Одера), обитали воинственные лютичи, или «волки», постоянные зачинщики племенных распрей. Северная ветвь лютичей занимала священный остров Руяну (Рюген), по их верованиям, обиталище богов, а на юге в равнинных пространствах между Салой (Заале) и Бобром лютичи граничили с третьей славянской племенной группой: сорабами, или сербами. Соседом сербских земель с запада была немецкая Тюрингия.

Бодричи, лютичи, сербы — вот тот внешний балтийско-полабский пояс славянства, который пролегал в раннее средневековье по Центральной Европе. И уже позади него и как бы под его прикрытием тянулся второй славянский пояс — польско-чешский.

За протекшие с тех пор столетия границы расселения славян разительно изменились. На западном краю славянства оказались поляки и чехи. Куда же девались племена балтийско-полабских славян, обитавшие к западу от поляков и чехов?

С великим изобилием подробностей поведали о том велеречивые летописцы средних веков — католические монахи. В их хрониках заключена потрясающая история поголовного истребления сотен тысяч, может быть, миллионов людей, история массового убийства и всеобщего ограбления, хладнокровно задуманного и систематически выполненного германскими военными вождями.