Николай II - [6]

Впрочем, придворные политики в значительной мере отошли в то время и от цесаревича Николая, зорко всматриваясь в новую, всходившую при Дворе звезду, сына Александра II от княгини Юрьевской.

Роман Александра II с кн. Долгорукой-Юрьевской резко отличался от остальных многочисленных приключений его с фрейлинами и придворными дамами. Влюбчивый, легкомысленный, изменчивый до тех пор, он резко переродился со дня встречи с красавицей княгиней Е. М. Долгорукой. С этого времени (1871-й год) он не обращает внимания ни на одну иную женщину. Ах, если бы он был так верен мне, как своей Долгорукой, говорила приближенным жена Александра II.

Своих увлечений и связей Александр II не скрывал и прежде. Тем менее желал он скрывать серьезную любовь свою, и существование второй семьи было признано при Дворе официально. В срочных случаях министры с докладом к царю ездили к Долгорукой, туда же приглашал он по вечерам наиболее близких приближенных и сам бывал там ежедневно.

Этот роман деда Николая II оказал очень большое влияние на все его детство, ибо отдалил будущего царя от Двора и его жизни.

Придворные политики от самого возникновения этого романа напряженно следили за тем, как скажется влияние кн. Долгорукой на взаимоотношениях придворных партий и групп. Особенно много значения придавалось нежной любви государя к его детям от кн. Долгорукой и, в частности, к сыну Георгу.

Когда одна из придворных партий, группировавшаяся вокруг цесаревича Николая, попыталась бороться с влиянием кн. Долгорукой и стала пугать Александра II тем, что его ежедневные визиты к кн. Долгорукой неминуемо “привлекут внимание революционеров” и вызовут покушение на его жизнь, - эти попытки привели к результатам противоположным. Александр II не остановился перед тем, чтобы сразу же переселить кн. Долгорукую с детьми в Зимний дворец, т. е. под одну кровлю с “законной женой”, Государыней Императрицей всея Руси.

О брате цесаревича, будущем царе Александре III, в те годы никто при Дворе и не думал. Низкопоклонничество и интриги шли только по двум путям: Наследник - Цесаревич Николай, и “сын любви”, “незаконный” сын Александра, Георг.

Когда умерла законная жена Александра II, государь, как известно, женился на кн. Долгорукой, получившей к тому времени титул Светлости и имя княгини Юрьевской. В той острой борьбе за власть и за будущее, какая шла между партией цесаревича Николая и морганатической партией, сторонниками Георга, перевес шансов казался на стороне группы Долгоруких-Юрьевских.

Но вот цесаревич Николай умер от чахотки в Ницце, светлейшая княгиня Юрьевская, с первой встречи с Государем щепетильно боявшаяся упреков в “заинтересованности”, подписала полное отречение от каких бы то ни было политических прав за себя и за своих детей. И вот взрыв бомбы 1-го марта, и далекий от Двора Александр Александрович внезапно становится Императором Всероссийским.

До чего внезапно и неожиданно оказалось восхождение на престол этого дородного и мешковатого, немолодого уже человека, видно из того хотя бы, что манифест Александра III о вступлении его на престол извещал верноподданных о трагической гибели отца, Александра II, следующими неожиданными словами: “Час воли Божией совершился”.

Но если Рысаковы, Желябовы и Перовские, убив Александра II, явились только исполнителями Божией воли, то зачем же новый царь, Александр III, начинает свое царствование с того, что вешает этих исполнителей Божией воли? - размышляли, перечитывая этот манифест, обыватели всей России от Белого моря и до Черного, и торопливо шли принимать присягу.

Мы видели, как сказался на детстве Николая II роман его деда, Александра II, из-за которого детские годы Николая протекли вдали от Двора.

Какое влияние оказал на Николая его отец, Александр Александрович?

Дородный, высокий, толстый и неуклюжий (“Топтыгин III” называли его между собой петербургские остряки), он и после восшествия на престол терпеть не мог придворного блеска и суеты.

Ему бы помещиком быть где-нибудь в Саратовской губернии, чтобы крепостные девки ему поясницу бобковой мазью натирали, а доезжачий, один из тех, кого и до старости Ванькой звали, трубку с настоящим Жуковым подавал. До чего бы на месте оказался!

И с хозяйством бы толково справлялся. Новшеств каких-нибудь, сеялок там всяких, косилок бы со сноповязалками не заводил, но порядок бы, по старине, прочный наладил. А уж наливки свои, колбаса домашняя, телята молочные - это все, и говорить нечего, первый бы сорт было. И распорядился бы вовремя. Кого на конюшню послать, чтоб не баловались, кого из крепостных на приплод оставить, кого и продать, если цена подходящая.

Так бы и шла жизнь спокойная, дворянская, неторопливая, налаженная.

Разве что раз в три года принесут с чердака мундир старый, нафталином пропахший: выборы дворянские, в губернию ехать надо. И здесь бы на месте оказался. Лишнего бы не сказал (не то, что самому говорить, он и других-то, разговорчивых, не любил), а уж что скажет, то крепко будет.

И вдруг бомба 1-го марта 1881 года.

- Пожалуйте, Александр Александрович, царствовать, на трон императорский всходить, Россией править, и с сего числа Самодержцем Всероссийским, Царем Польским, Великим Князем Финляндским и прочее, и прочее, и прочее… себя проявлять.