Николай II. Пленник самодержавия - [3]

Поскольку после распада СССР уже никаких преград к исследованию жизни и смерти Николая II не существовало, а интерес к нему не ослабевал, публикации на «царскую тему» стали появляться регулярно. В 1993 году вышла книга Э. С. Радзинского «„Господи… спаси и усмири Россию“. Николай II. Жизнь и смерть», в дальнейшем неоднократно переиздававшаяся. Очевидно, Эдвард Станиславович очень спешил, поскольку в название вкралась досадная ошибка, взятая, вероятно, из дневника царя, фрагментарно опубликованного в 1920-х годах журналом «Красный архив». Цитата из дневника Николая II, которую автор выбрал для названия своего труда, звучала иначе: не «усмири», а «умири», что, разумеется, не одно и то же. Э. С. Радзинский построил свою книгу таким образом, чтобы читатель мог, во-первых, познакомиться с царскими дневниками, которые он по ходу дела комментировал, и во-вторых, узнал о жизни царской семьи в заточении и о ее гибели. Не будет преувеличением сказать, что работа Э. С. Радзинского — в большей степени история последних месяцев жизни царя, цареубийства и связанных с этим легенд, чем, собственно, подробное изложение его биографии. Но судя по всему, Э. С. Радзинский и не ставил перед собой задачу дать развернутую биографию Николая II. Свою книгу он первоначально издал на Западе[1], где также отметили ту ее часть, в которой затрагивался вопрос об убийстве царя и его семьи.

В 1993 году в нью-йоркском издательстве «St. Martin's Griffin» вышла биография Николая II, написанная известным западным славистом Домиником Ливеном. Монография имела характерный подзаголовок: «Сумерки империи», очевидно, выражавший отношение автора к исследуемому им периоду русской истории. В этой книге Д. Ливен пишет о детстве и юности последнего самодержца, о его семейной жизни, о первом десятилетии его правления, о годах революции (начало которой почему-то относит к 1904 году), о «конституционной монархии», о периоде Великой войны и жизни царя после революции. По словам ученого, его работа посвящена как изучению режима, так и человека, этот режим олицетворявшего[2]. Во многом подход Д. Ливена близок российским историкам, давно и плодотворно работающим над темой о кризисе самодержавия в эпоху последнего царствования. К сожалению, монография Д. Ливена не переведена на русский язык и широкому читателю недоступна.

В 1998 году наш читатель смог познакомиться с работой американского журналиста и писателя Роберта Масси, выпустившего в 1968 году, к столетию со дня рождения российского самодержца, книгу «Николай и Александра»[3]. Эта книга о любви и замечательной семейной жизни двух преданных друг другу людей, ради России пожертвовавших собой. Написанная с безусловной симпатией к героям, она воссоздает жизнь правителя империи в контексте семьи и династии, на грозном фоне политических событий. Одно из главных достоинств книги Р. Масси состоит в том, что это, скорее, историческое повествование, выверенный по документам роман, чем строгое академическое исследование. Причем симпатия к царю не переходит у автора в апологетику его царствования.

В 1997 году свою биографию последнего самодержца в серии «ЖЗЛ» издал известный московский историк А. Н. Боханов, в дальнейшем неоднократно обращавшийся к «царской теме» и написавший целый ряд книг, посвященных Николаю II и Александре Федоровне. Несомненно, для А. Н. Боханова царь — человек выдающийся, праведный не только в смерти, но и в жизни, как правитель и помазанник Божий. Приведя суждение о нем Уинстона Черчилля, называвшего Николая II «только верным, простым человеком средних способностей, доброжелательного характера, опиравшимся в своей жизни на веру в Бога», А. Н. Боханов заявил, что среди «общепризнанных великих» политиков нет ни одного, кто был бы прославлен в венце святости. «В этом отношении, — писал историк, — Николай Александрович — редчайший случай не только в отечественной, но и в мировой истории»[4].

Исходя из этого заявления А. Н. Боханов и излагает историю жизни последнего самодержца. Ученый, безусловно, пристрастен, указывая на Николая II как на «редчайший случай» политика-праведника. Таких примеров можно привести множество: православная церковь чтит императоров Константина Великого и Юстиниана, великих князей Александра Невского и Андрея Боголюбского. Увы, как бы нам ни хотелось показать Николая II «самым-самым», приходится признать: его «средних» способностей было недостаточно для того, чтобы решать те грандиозные задачи, которые стояли перед Россией на рубеже XIX–XX веков. Хватило бы таких способностей кому-нибудь другому, окажись он на месте Николая II? Вопрос без ответа. Посему обсуждать его бессмысленно. Что случилось, то случилось.

…Последний самодержец был сыном своего времени, бурного и противоречивого. Страна менялась на глазах, старое уходило, а новое, неизвестное и пугающее, предъявляло свои права. Вспоминая старую Россию, князь С. Е. Трубецкой, сын знаменитого философа, признавался, что «монархический дух» стал хиреть в народе задолго до революции. Этим сама возможность революции и была создана[5]