Николай II - [28]

Треть России находится в положении усиленной охраны, то есть вне закона. Армия полицейских — явных и тайных — все увеличивается. Тюрьмы, места ссылки и каторги переполнены, сверх сотен тысяч уголовных, политическими, к которым причисляют теперь и рабочих. Цензура дошла до нелепостей запрещений, до которых она не доходила в худшее время 40-вых годов. Религиозные гонения никогда не были столь часты и жестоки, как теперь, и становятся все жесточе и жесточе и чаще. Везде в городах и фабричных центрах сосредоточены войска и высылаются с боевыми патронами против народа. Во многих местах уже были братоубийственные кровопролития и везде готовятся и неизбежно будут новые и еще более жестокие.

И как результат всей этой напряженной и жестокой деятельности правительства, земледельческий народ — те 100 миллионов, на которых зиждется могущество России, — несмотря на непомерно возрастающий государственный бюджет или, скорее, вследствие этого возрастания, нищает с каждым годом, так что голод стал нормальным явлением. И таким же явлением стало всеобщее недовольство правительством всех сословий и враждебное отношение к нему.

И причина всего этого, до очевидности ясная, одна: та, что помощники ваши уверяют вас, что, останавливая всякое движение жизни в народе, они этим обеспечивают благоденствие этого народа и ваше спокойствие и безопасность. Но ведь скорее можно остановить течение реки, чем установленное богом всегдашнее движение вперед человечества».

Но только ли о предупреждениях этого отлученного от церкви человека знал царь? Ему по крайней мере было известно, что те прекрасные певцы и актеры, которые заставляли биться его сердце, тоже относились к нему неодобрительно.

Однажды вечером — это было в начале века — в опере хористы решили подать петицию на имя царя. Было решено, что после одной из первых сцен в «Борисе Годунове», когда поднимется занавес, весь хор встанет на колени и обратится к императорской ложе с протянутыми руками, пока будет зачитываться петиция.

Когда поднялся занавес и последовала задуманная сцена, Шаляпин, которого не посвятили в эти планы, еще был на сцене… Итак, царь Борис, огромный, величавый, само олицетворение императорской власти, в роскошных, расшитых золотом одеждах, в шапке Мономаха, оказался перед просителями. В этот патетический момент Борис как бы противостоял Николаю II… Инстинктивно Шаляпин согнул колени и присоединился к просителям, вызвав взрыв негодования у части публики в зале, той революционно настроенной молодежи, которая хотела, чтобы он остался стоять, словно бросая вызов Николаю II.

Но кому же предназначался свист, который раздался в партере?

Рост недовольства

Во Франции, писал Рошфор[8] за несколько лет до этого, тридцать пять миллионов граждан и примерно столько же поводов для недовольства. В России их было более ста миллионов.

Что знал об этом царь? Он сознавал, что существовало смутное раздражение. Через шесть месяцев после катастрофы, происшедшей во время коронации, прошли манифестации в знак протеста против бездействия правительства, ничего не предпринявшего в отношении жертв. В университетах, где началось это движение, было арестовано около семиста студентов и исключено более двухсот. Это чисто политическое движение не имело по-настоящему определенной цели. И поэтому оно носило еще более обличительный характер.

Затем вспыхнуло возмущение среди поляков и финнов. В начале своего царствования, к которому применима формула «один господин, одна вера, один закон», Николай II заявил во время поездки в Варшаву, что он «готов поладить с поляками», если они останутся ему верны. А затем в Вильно открыл памятник, воздвигнутый в честь подавления восстания 1863 года.

В Финляндии генерал-губернатор Ф. Сейн ввел положение, по которому военная служба продлевалась до пяти лет, тогда как по предварительному договору с финским парламентом — сеймом, подписанному во время объединения двух стран, были точно определены обязательства Финляндии. Даже финский сенат, состоявший в основном из членов, назначенных царем, отказался опубликовать это распоряжение: «Это неуважение к данному слову, неуважение наших конституционных законов». По этому поводу была составлена петиция, которую подписали 500 тысяч человек — невероятное число для Финляндии, где насчитывалось три миллиона жителей; в петиции упоминался царь Александр III, который умел держать слово. Николай II рассудил, что податели петиции хотят отдалить его от народа. Он подписал второй указ, по которому в финской администрации вводился русский язык, установив срок исполнения на период в пять лет, то есть к 1905 году.

Эта политика русификации, воспринятая крайне неодобрительно, вызвала сопротивление даже у армян, наиболее преданных из «инородцев». И не случайно большинство национальных организаций было создано в течение пяти лет, последовавших за вступлением Николая II на престол. От сына Александра III ожидать было нечего.

Между возмущением финнов и возникшими вслед за ним студенческими беспорядками существует прямая связь: студенты считали, что их тоже лишили элементарных прав, которые любое цивилизованное государство должно признавать за своими гражданами; они требовали неприкосновенности личности — требование, которое весьма красноречиво свидетельствует о полицейском произволе, — а также публикации всех затрагивающих их мер.