Николай I - [73]
Оренбургским военным губернатором и командующим Отдельным оренбургским корпусом недолго был упоминавшийся Е. А. Головин (1830–1831). Однако прежде всего история этого пограничного со Средней Азией региона связывается с именем близкого Николаю I человека, генерал-адъютанта (с 1833), генерала от кавалерии (с 1843), впоследствии графа (с 1855) Василия Алексеевича Перовского (1833–1842, 1851–1857), младшего брата управляющего удельным ведомством Льва Перовского. В развитии Восточной Сибири и Дальнего Востока большая заслуга принадлежит генерал-губернатору Восточной Сибири Николаю Николаевичу Муравьеву (1847–1861), впоследствии графу с титулом Амурский (1858)>{553}.
С администрацией губернского и тем более уездного звена дело обстояло намного хуже. Местная администрация была признанным злом России. Еще при вступлении своем на престол Николай Павлович в резолюциях на бумагах Комитета 6 декабря 1826 года не только дал убийственные характеристики сенаторам, но и отметил, что ни в чем не может положиться на губернаторов>{554}. При этом государь всячески пытался поднять их значение и ответственность. Для местной администрации общей тенденцией было усиление власти губернаторов. В «Наказе губернаторам» от 3 июня 1837 года губернатор был назван «хозяином губернии». Губернское правление превратилось в исполнительную канцелярию при губернаторе. В 1837 году уезды были разделены на станы со становыми приставами во главе, чиновниками из местных помещиков, назначаемыми губернским управлением по рекомендации Дворянского собрания. Исправник, начальник земской полиции, действовал по-старому. Бюрократизация местного управления была призвана обеспечить большую согласованность с центральными органами. Стало уделяться больше внимания сбору статистических сведений, необходимых для принятия управленческих решений. В 1831 году была утверждена новая форма губернских отчетов, предусматривающая сведения о неподатном населении: дворянах, разночинцах, обер-офицерских детях и т. д. Указом губернаторам от 14 октября 1842 года были утверждены формы 27 таблиц. Был упорядочен церковный учет населения; составление метрических книг распространено на католиков, лютеран, мусульман и иудеев. С 1846 года стали обобщаться сведения о народонаселении по уездам.
Во время многочисленных поездок по России Николай Павлович интересовался состоянием казенных учреждений, местной администрации, подготовкой кадров чиновников. Бывший полковник и бывший редактор «Военного журнала», уволенный из армии в марте 1826 года за связи с членами Северного общества, орловский чиновник и известный литератор Ф. Н. Глинка подробно описал в одном из «писем к другу» посещение императором типичного губернского города средней полосы России. Император прибыл в Орел в 1834 году для смотра 3-го Резервного кавалерийского корпуса. «Не одна военная часть занимала здесь государя», — отмечал Федор Глинка. Император внимательно осмотрел «богоугодные заведения», а затем Училище для канцелярских детей. Одному из учеников, наиболее отличившемуся в искусстве чертить планы, Николай Павлович пожаловал 500 рублей, приказав хранить их в Приказе Общественного призрения до его выпуска. Обратившись к ученикам, государь сказал, что «он надеется видеть в них, со временем, честных и образованных слуг Себе и Отечеству и уверен, что они, воспользовавшись благами воспитания, щедротами Его даруемого, по вступлении в службу составят новое поколение Канцелярских служителей, которое резко отличается от прежних прямодушием, бескорыстием и усердием к общей пользе»>{555}. Гражданскому губернатору А. В. Кочубею был пожалован орден Святой Анны 1-й степени, а троих его сыновей император приказал принять пажами к Императорскому двору. Губернский предводитель дворянства был награжден орденом Святой Анны 2-й степени.
Император придавал большое значение добросовестности и справедливости облеченных властью губернаторов. Во время пожара в Костроме в ночь на 6 сентября 1847 года сгорело более сотни зданий, две фабрики, монастырь, различное имущество на сумму полмиллиона рублей. Следствие, организованное гражданским губернатором действительным статским советником Григорьевым, пошло по самому легкому пути: благодаря оговорам, сделанным под влиянием угроз и телесных наказаний, виновниками были признаны польские солдаты и чиновники, служившие в городе. Впоследствии правда всплыла, и Николай Павлович, возмущенный действиями губернатора, встал на сторону поляков. Военно-судная комиссия в итоговом заключении «вменила суд в наказание» и уволила Григорьева со службы. Управлять Костромской губернией был назначен генерал-адъютант А. А. Суворов (внук фельдмаршала).
Николай Павлович пытался бороться со злоупотреблениями местных властей, прибегая иногда к суровым мерам. Так было, например, в случае со смоленским губернатором Н. И. Хмельницким, пытавшимся покрыть грехи полковника Шванебаха по растрате денег, выделенных на строительство шоссе. Но дело этот было безнадежное. Как отмечал один из мемуаристов, «упорно охраняя порядок, которому подобные безобразия были присущи, думали уничтожить свойственное системе зло неимоверными строгостями и карами»
«Нет места скучнее и великолепнее, чем двор русского императора». Так писали об императорском дворе иностранные послы в начале XIX века. Роскошный и блистательный, живущий по строгим законам, целый мир внутри царского дворца был доступен лишь избранным. Здесь все шло согласно церемониалу: порядок приветствий и подача блюд, улыбки и светский разговор… Но, как известно, ничто человеческое не чуждо сильным мира сего. И под масками, прописанными в протоколах, разыгрывались драмы неразделенной любви, скрытой ненависти, безумия и вечного выбора между желанием и долгом.Новая книга Леонида Выскочкова распахивает перед читателем запертые для простых смертных двери и приглашает всех ко двору императора.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.