Николай I - [63]

. Позднее баварский дипломат Оттон де Брэ отзывался об А. Ф. Орлове так: «Император называет графа Орлова своим другом, относится к нему как к таковому и сообщает ему самые сокровенные свои намерения, но граф… скорее хороший исполнитель, нежели советник»^{484}. Впрочем, некоторые подозревали, что А. Ф. Орлов не вполне искренен. Один из современников писал: «…Честолюбие и страсть к деньгам — вот что побуждало его служить Николаю»^{485}. Характеристику Орлова оставила и великая княжна Ольга Николаевна, писавшая о нем как о русском человеке, который «готов ко всему, чего потребует Царь». Это искупало его недостатки. «Папа очень ценил его, так как он был прекрасным и понятливым работником. Мама же его недолюбливала. Имя Орлова останется неразрывным с царствованием Папа. Всегда добродушный, всегда благодушный, он был желанным гостем у нас. Папа постоянно дразнил его и называл «mauvais sujet» («шалопай». — Л. В.)»^{486}.

Поскольку А. X. Бенкендорф был рассеян, а А. Ф. Орлов ленив, то всю текущую работу по III Отделению выполняли его заведующие (директора канцелярии). Первое время аппарат тайного политического сыска фактически находился в руках М. Я. фон Фока. Через несколько дней после его смерти, 4 сентября 1831 года, в дневнике А. С. Пушкина появилась запись: «На днях скончался в Петербурге фон Фок, начальник III Отделения государевой канцелярии (тайной полиции), человек добрый, честный, твердый»^{487}. Пушкин передает высказывание Николая I о нем: «Я потерял Фока; могу лишь оплакивать его и жалеть о себе, что не мог его любить», и добавляет: «Кто же будет на его месте?»

Место фон Фока с 1831 по 1836 год занимал сын порховского помещика А. Н. Мордвинов, а затем — на протяжении почти двух десятилетий — Леонтий Васильевич Дубельт (1839–1856), бывший также и начальником штаба Корпуса жандармов (с 1835 года). По семейной легенде, он был сыном дворянина и похищенной им испанской принцессы Медины-Челли. Службу начал в 1807 году выпущенным досрочно из Горного корпуса четырнадцатилетним прапорщиком. Участник Отечественной войны 1812 года (ранен под Бородино) и заграничных походов, бывший адъютант генералов Д. С. Дохтурова и H. Н. Раевского, Дубельт был масоном, но, как показало следствие, к декабристским организациям отношения не имел. С 1822 года командовал Старооскольским пехотным полком, но в 1828 году, не поладив с начальником дивизии, подал в отставку и в чине полковника оставил строевую службу. В 1830 году, вопреки желанию супруги (племянницы адмирала H. С. Мордвинова), поступил в Корпус жандармов и стал дежурным офицером у А. X. Бенкендорфа. Л. В. Дубельт объяснял свой поступок тем, что будет «опорой бедных, защитою несчастных»^{488}. А. X. Бенкендорф чрезвычайно его ценил и называл своей «правой рукой». Говорили, что, будучи ловеласом, Л. В. Дубельт оказывал своему начальнику услуги интимного характера. Вскоре он стал генерал-майором. По наследству со всем составом III Отделения, как просил перед смертью А. X. Бенкендорф, он перешел к А. Ф. Орлову, получив в дальнейшем чины генерал-лейтенанта (1844 год) и генерала от кавалерии (1856 год). В памяти современников Дубельт остался вкрадчиво вежливым человеком с лисьими повадками; по выражению лица и голосу собеседника он мог угадывать то, что тот тщательно скрывал. В Петербурге его прозвали «Le général Double» («Лукавый генерал»)^{489}. К доносчикам Дубельт относился сурово. Деньги платил в сумме, кратной цифре 3, — десятками и сотнями. «В память тридцати сребреников», — объяснял он в частных разговорах^{490}. За клевету не брезговал иногда давать пощечины.

В состав III Отделения входило несколько экспедиций, в том числе 1-я, секретная, которая была основным органом политического сыска и следствия. Среди архивных дел этой экспедиции — «дело об отставном поручике Викторе Теплякове», совершившем в глазах императора предосудительный поступок. Он избежал присяги на подданство Николаю I, а чтобы не рассказывать об этом на исповеди, «уговорил своего брата вместо себя приобщиться святых тайн, за что и был выслан по Высочайшему повелению в Херсон»^{491}. Впрочем, судьба Теплякова сложилась благополучно. Ему было разрешено лечиться минеральными водами на Кавказе, затем он стал чиновником особых поручений при таганрогском градоначальнике и в 1829 году «был отправлен в Болгарию и Румелию (южная часть Болгарии. — Л. В.) для собирания разных памятников древностей»^{492}. В 1830 году Тепляков был переведен в штат новороссийского генерал-губернатора.

Характерно и расследование по доносу содержавшегося за воровство в Виленском тюремном замке дворянина Станислава Здановича на своего брата. В 1839 году он донес, что его брат Александр принадлежит к тайному обществу. Во время обыска на квартире А. Здановича были изъяты «предосудительные книги», в том числе изданные в двух томах в Париже в 1836 году стихи Адама Мицкевича, немецкая книга с описанием польских полководцев, принимавших участие в восстании 1830–1831 годов, и польское сочинение, содержащее критику в адрес покойного цесаревича Константина Павловича