Николай I - [62]

С момента основания III Отделения его главным начальником и одновременно шефом жандармов стал автор проекта граф (с 1832 года) Александр Христофорович Бенкендорф — типичный представитель группы служилых немцев, личный друг Николая Павловича. Он был сыном рижского гражданского губернатора, генерала от инфантерии X. И. Бенкендорфа, женившегося на Анне-Юлиане Шиллинг фон Канштадт, подруге Марии Федоровны, приехавшей вместе с ней из Вюртемберга. А. X. Бенкендорф воспитывался при дворе и, будучи тринадцатью годами старше Николая Павловича, был знаком ему еще с детских лет. Он показал себя способным кавалерийским генералом в 1812 году, но в целом, по оценке современников, обладал весьма заурядными способностями и, присутствуя на разных совещаниях, порой с трудом понимал суть вопроса. О его известной рассеянности ходили анекдоты. Рассказывали, в частности, что, отправившись однажды из своего дома на Большой Морской улице с визитом к французскому посланнику, жившему через несколько домов, он не смог назвать новому, не знавшему его швейцару своей фамилии. Граф был известным щеголем, и утром парикмахер приводил в порядок его довольно редкие волосы. Посетителей он принимал около десяти часов утра, выходя к ним в простом сюртуке без эполет. С дамами он был особенно предупредителен и, по отзыву М. А. Корфа, «без меры преданным женщинам»^{476}. Как командующий Императорской главной квартирой, А. X. Бенкендорф был постоянным спутником Николая Павловича в его многочисленных вояжах. Однажды, когда он серьезно заболел, к нему прибыл Николай Павлович и, выходя из его комнат, со слезами на глазах сказал присутствующим: «Вот умирает человек, который никогда ни с кем меня не поссорил, а со многими из Вас помирил. Я хочу, чтобы Вы все знали это»^{477}. В письме к А. X. Бенкендорфу от 19 июня 1837 года Николай I называл его «милым другом»^{478}.

В последние годы жизни шефа жандармов отношение к нему Николая Павловича несколько изменилось. Возможно, это объяснялось тем, что граф скомпрометировал себя в глазах императора несколькими «самоуправными действиями», в которые «был вовлечен своими подчиненными». Это и стало «причиной угасшей популярности и даже постепенного охлаждения царя, перешедшего почти в равнодушие, прикрытое, впрочем, до конца внешними формами прежней приязни»^{479}. Перед тем как А. X. Бенкендорф отправился на лечение минеральными водами за границу, император пожаловал ему 500 тысяч рублей серебром. Казалось, здоровье графа пошло на поправку. Но при возвращении через Ревель (ныне город Таллин в Эстонии) в Петербург он неожиданно скончался на пароходе «Геркулес» и был тут же обобран, бросившей его последней возлюбленной. Узнав о его смерти, император плакал и приказал пастору, служившему церковный обряд, упомянуть в надгробном слове, «каким роковым считает для себя государь 1844 год, унесший у него дочь (Александру Николаевну. — Л. В.) и друга»^{480}. В письме к И. Ф. Паскевичу 18 (30) сентября 1844 года Николай Павлович писал: «Тяжелый год лишил меня на днях моего верного Бенкендорфа, которого службу и дружбу 19 лет безотлучно при мне не забуду и не заменю, все об нем жалеют»^{481}. Впоследствии о покойном друге Николаю Павловичу напоминал его бюст на каминной доске императорского кабинета. По свидетельству П. П. Каратыгина (сына артиста П. А. Каратыгина), он находился «в ногах железной кровати, на которой скончался Николай Павлович»^{482}. Этот бюст хорошо виден и на фотографиях императорского кабинета.

Посты А. X. Бенкендорфа унаследовал Алексей Федорович Орлов, командир Конно-гвардейского полка, оказавший неоценимую услугу Николаю Павловичу 14 декабря 1825 года. Участие брата Михаила в Южном обществе декабристов не помешало карьере А. Ф. Орлова. Он сразу же получил титул графа, а впоследствии, в 1856 году, уже после смерти Николая Павловича, стал князем. Решительный генерал и удачливый дипломат, он стал героем известной эпиграммы А. С. Пушкина («Орлов с Истоминой в постели…»), но был известен как очень порядочный человек, хотя и такой же порядочный лентяй. По некоторым свидетельствам, он не хотел принимать предложенных ему постов, но император настоял на своем. Примерно с 1837 года, по мере того как меркла звезда А. X. Бенкендорфа, Орлов становится едва ли не самым близким Николаю Павловичу человеком. С этого же времени — подобно тому как это прежде делал Бенкендорф — он постоянно сопровождает государя в его поездках и разделяет с ним ночлег. По свидетельству княгини Меттерних, Николай Павлович обращался с Орловым как с братом. В 1839 году М. А. Корф писал: «Граф Орлов есть… едва ли не ближайший к государю человек, и если государь не ценит свыше меры достоинство его в государственном отношении, то, по крайней мере, видит в нем истинно преданного себе русского душою, благородного, доброго и столь благонамеренного, сколько любезного и приятного в общественной жизни человека. Проходит редкий день, чтобы Орлов не видел государя, то есть не обедал или не проводил с ним вечера, и между тем, в этих близких, можно сказать, в сердечных, отношениях он едва ли кому делал зло, не упуская никому случая делать добро»