Николай I - [260]

Выписанная из Парижа модная тогда рулетка не привлекла особого внимания Николая Павловича. «Он не был игроком», — писала об отце Ольга Николаевна^{1808}. А вот свидетельств о карточных играх императора сохранилось немало. Изобличая Николая Павловича, историк Ю. В. Готье отмечал, что он испытывал удовольствие от «самодовольного сознания, что он может играть в запрещенную его подданным игру, потому что он «сам козырь»^{1809}. Однако карты картам рознь, и Николай Павлович, запрещая азартные игры (где выигрыш зависит только от случая), сам в них не играл, предпочитая интеллектуальные игры на маленькие суммы. Как свидетельствуют документы, среди общих расходов великого князя Николая Павловича в 1823 году на карточные игры потрачено совсем немного^{1810}. В дальнейшем источники упоминают его игру в макао (1843 год)^{1811}, вист-преферанс (1849 год)^{1812} и баккара (без указания даты)^{1813}. По свидетельству графа В. А. Соллогуба, во время немноголюдных «собраний» у императрицы к вечернему чаю, «государь, обменявшись благосклонными словами с каждым из присутствующих, садился за карты»^{1814}. Смерть любимого брата Михаила Павловича в 1849 году надолго выбила императора из привычной колеи. В своих записках М. А. Корф писал: «…Он более месяца не брался за карты, хотя до этого печального события очень любил в осенние и зимние вечера, особенно прибывая в Царское Село, играть в вист-преферанс. Тем более все обрадовались, когда 29-го сентября после долгих убеждений императрицы решился, наконец, сесть за обыкновенную свою партию. На этот раз составляли ее великий князь Константин Николаевич и генерал-адъютанты Плаутин и граф Апраксин. Играли на четвертаки (25 копеек. — Л. В.)»^{1815}. Другими словами, игра шла «по маленькой». Но характер сказывался и в картах, император играл решительно и начинал с козырей^{1816}.

Карточные выигрыши и соответственно проигрыши были весьма невелики. В «Записках» М. Д. Бутурлина содержится рассказ о его московском знакомом князе С. М. Голицыне, который, приезжая в Петербург, «был всегда благоприемлемым гостем в кружке царской семьи». «Случилось раз, — пишет мемуарист, — что за карточным столом с августейшими супругами князь Голицын просил дозволения отправиться обратно в Москву на следующий день, и как ни уговаривал его государь остаться еще в Петербурге дня на два или на три, князь отозвался, что не отлагаемые по службе дела требуют немедленного его там присутствия. Князь, уложившись совсем в путь, послал уже за лошадьми, как вдруг является к нему полицейский офицер с заявлением, что по случаю поданного на него денежного взыскания выезд его из столицы задерживается. Крайне удивленный московский богач-вельможа, не быв никогда никому должен ни полкопейки денег, едет к обер-полицмейстеру узнать, кто этот неизвестный ему кредитор и на какую сумму подал на него иск, — и узнает, что кредитор не кто другой, как государь, а иск состоит из нескольких бездельных рублей с копейками, проигранных князем одному из августейших партнеров на последнем вечере во дворце»^{1817}. В этом случае — весь характер Николая Павловича: склонность к розыгрышу, стремление заставить выполнять свои желания, принципиальность в выполнении обязательств и просто слегка тщеславная радость от выигрыша. Но выигрывал император не столь уж часто и неоднократно «жаловался на свое несчастие в картах». Однажды, когда ему удалось выиграть 21 рубль серебром, он подарил деньги Александре Федоровне на шляпку. Императрица шутливо поблагодарила, прибавив: «Это не будет нечто великолепное, конечно без перьев, но, во всяком случае, это выгодно»^{1818}.

В 1836 году девятнадцатилетнюю графиню М. Ф. Толстую стали вывозить в свет. На званом вечере без танцев в особняке безобразной старухи графини А. Г. Лаваль (тещи декабриста князя С. П. Трубецкого, отбывавшего в это время свой срок на Петровском заводе) на Английской набережной среди прочих гостей присутствовал император. Был здесь и генерал И. О. Сухозанет, потерявший ногу в сражении при Вавре в 1831 году. «На этом рауте мне было скучно, — писала впоследствии Мария Федоровна Каменская. — Там не танцевали, а только играли в карты. Там я увидела в первый раз известного игрока того времени одноногого генерала Сухозанета, который целый вечер, не вставая, как приклеенный, просидел за карточным столом и то и дело придвигал к себе груды червонцев и империалов. Помню, что к концу вечера мужчины, в том числе и отец мой, около этого стола составили сплошной кружок зрителей… Папенька после рассказывал, что игра шла просто баснословная. Он говорил, что и государь Николай Павлович тоже не раз подходил к этому столу, внимательно следил за игрой Сухозанета, и видно было, что он им не очень-то доволен»^{1819}.

Но это был генерал, которого Николай Павлович уважал за 14 декабря 1825 года и за Польшу. А вот Аркадия Африкановича Болдырева он, по слухам, долго не производил в генералы именно за карточную игру. Однажды во время праздника во дворце император прошел мимо него и сказал: «Болдырев, поздравляю тебя». Все бросились поздравлять его с чином генерала. Но, оказывается, государь изволил пошутить с издевкой. После службы, выйдя из церкви и вновь проходя мимо А. А. Болдырева, Николай Павлович вновь обратился к нему: «Поздравляю тебя, ты, говорят, вчерась выиграл»