Николай I. Биография и обзор царствования с приложением - [63]

Затруднительное положение дел на Востоке, постоянное сопротивление видам и действиям русского правительства со стороны Англии и Австрии и вопрос, что будет с Турцией и ее наследием, составляли к середине сороковых годов предмет постоянных забот и дум Николая. К этому времени у него начинает назревать мысль о новом, более тесном соглашении по делам Востока как с Англией, так и с Австрией. Эти попытки выразились в тех частных переговорах, которые государь вел во время своего пребывания в 1844 г. в Лондоне с лордом Абердином и в 1846 г. в Вене с кн. Меттернихом. Из тех известий, какие имеются в настоящее время в наличности об этих переговорах, трудно с точностью установить, насколько здесь имелось в виду действительно достигнуть нового соглашения и насколько – лишь успокоить союзников России относительно ее собственной политики на Востоке. Западноевропейским державам, и прежде всего Англии, действительно доставляли немало тревоги как отмеченные выше случаи вмешательства России в дела христианских народностей Балканского полуострова, так и то, что происходило в это время на Кавказе и в Средней Азии. На Кавказе после неудач 1843 г. с назначением гр. М.С. Воронцова снова начались более энергичные действия, направленные вглубь Чечни и Дагестана и имевшие на этот раз более счастливые результаты. Еще в 1831 г. закрытие транзита через Грузию, в связи с рядом поощрительных мер, создали более благоприятные условия для русской торговли в Персии. В Закаспийском крае, после неудачного похода В.А. Перовского (1839 г.), в начале сороковых годов дела складывались так же более благоприятно: в 1845 г. последовало подданство Большой орды, русские владения продвинулись до реки Или, и в 1847 г. были возведены укрепления в Конале и Верном.

Еще в конце 1843 г., в бытность свою в Берлине, император Николай в разговорах с королем Фридрихом-Вильгельмом IV высказывал желание согласиться с обоими своими союзниками на случай возможного раздела Турции и проектировал новое свидание трех монархов, быть может, с приглашением на него и английской королевы Виктории. К этому же вопросу он возвращается при встрече в Варшаве, на обратном пути из Берлина, с австрийским военным министром гр. Фикельмоном и снова заговаривает о том же в марте 1844 г. с австрийским генералом Колоредо. Все эти предложения встретили довольно сдержанное отношение как в Берлине, так и в Вене.

Летом 1844 г. Николай Павлович неожиданно совершил поездку в Англию и пробыл здесь в гостях у королевы Виктории и ее супруга принца Альберта с 20 по 27 мая. Хотя эта поездка и носила частный характер и Нессельроде не сопровождал государя, главной ее целью было рассеять в Англии предубеждение против политики России на Востоке. Результат бесед государя по этому поводу с английскими министрами и государственными деятелями герц. Веллингтоном, Робертом Пилем и Абердином лег в основу меморандума, составленного Нессельроде по возвращении Николая Павловича в Россию и пересланного в Англию на имя статс-секретаря по иностранным делам лорда Абердина. В этом меморандуме намечались следующие начала и пункты соглашения. Исходя из признания необходимости поддерживать Оттоманскую империю, Россия и Англия находили нужным, не вмешиваясь в мелочи, всегда строго требовать от Порты соблюдения всех принятых ею договоров и обязательств. Что касается христианских народностей, подвластных султану, то относительно них принималось за принцип: защищать их путем представлений Порте сообща, но в то же время удерживать их в покорности султану. Отсюда вытекали два заключения: стараться поддерживать Турцию, пока это будет возможно, в случае если можно будет предвидеть ее падение, заблаговременно согласиться об учреждении нового порядка. В том же году, осенью, Нессельроде также был в Англии и, в свою очередь, имел разговор с Абердином об означенном меморандуме. Дальше этого документа соглашение не пошло: пересланный Абердину Нессельроде меморандум в Англии хранился отдельно от других бумаг и передавался, при смене министерства, каждому вновь вступающему в должность статс-секретаря лично: копия этого документа в делах министерства не хранилась.

В конце 1845 г. и в самом начале 1846 г. император Николай Павлович посетил, на обратном пути из Рима, Вену и здесь снова имел разговор о Турции с кн. Меттернихом. Государь повторил то же, что он говорил в 1844 г. в Лондоне, и посвятил Меттерниха в свои разговоры с английскими министрами. Эти переговоры точно также не привели к какому-либо формальному соглашению.

С другой стороны, восточный вопрос в глазах самого Николая с начала сороковых годов отодвигается несколько на задний план и уступает место соображениям иного характера. В Европе начинают показываться первые предвестники новой надвигающейся революционной бури. В Испании происки дона Карлоса и слабость правительства королевы Изабеллы привели страну к 1840 г. в состояние полной анархии. В отдельных итальянских государствах начали усиливаться революционные вспышки: вступивший в 1840 г. на престол сардинский король Карл-Альберт все более и более склонялся к тому, чтобы стать во главе итальянского национального движения, и явно вступал на путь антиавстрийской политики. Политика Франции, готовой, казалось, в любой момент поддержать все эти движения, становится с этого времени главным предметом забот императора Николая, видевшего в себе охранителя начал Священного Союза, и эти заботы заслоняют теперь порой в его глазах другие очередные задачи внешней политики. Этими заботами определяются и его отношения к его ближайшим союзникам накануне 1848 года. В Пруссии после смерти Фридриха III и вступления на престол Фридриха-Вильгельма IV (1840 г.) начались новые веяния. В прусском обществе проявляются симптомы брожения; новый король готов был, казалось, пойти на уступки: к 1847 г. было возвещено о созыве прусского соединенного ландтага. Николай Павлович осуждал политику «мечтателя», как он называл Фридриха-Вильгельма IV. Считая, что с Пруссией дело кончено, он пытается теперь вступить в более тесное сближение с Австрией, как последним оплотом монархических начал в Европе. Такую попытку усматривали и в возникшем в это время проекте брака великой княжны Ольги Николаевны с австрийским эрцгерцогом Стефаном, чем объяснялась миссия в 1844 г. в Вену гр. А.Ф. Орлова. Этот проект был встречен несочувственно как со стороны римского папы, недовольного Николаем за меры, принятые в это время в Западном крае, так и в католически настроенных придворных кругах Вены. В 1846 г. великая княжна Ольга была выдана за кронпринца Виртембергского.