Николай I. Биография и обзор царствования с приложением - [51]
Мероприятия относительно католической и униатской церкви вызвали недовольство со стороны римского первосвященника. Папа Григорий XVI громко осуждал воссоединение униатов[50] и отказывался утверждать кандидатов русского правительства на католические епископские кафедры, вследствие чего большинство кафедр пустовали. В конце 1845 г. император Николай Павлович, возвращаясь из Палермо, где должна была провести зиму императрица Александра Феодоровна, посетил Рим и имел 1-го декабря свидание с римским первосвященником в Ватикане. Свидание происходило в присутствии лишь русского посланника при папском дворе А.П. Бутенева и кардинала Антона. Во время свидания папа говорил о положении католической церкви в России, и государь обещал, что относящееся к этому вопросу законодательство будет пересмотрено. Весной 1846 г. в Петербурге был учрежден под председательством гр. К.В. Нессельроде комитет для рассмотрения папских жалоб. Совещания этого комитета привели к миссии в Рим в 1846 г. Блудов прибыл в Рим уже после смерти Григория XVI, когда на папский престол вступил Пий IX. Переговоры затянулись, и лишь к 22-му июля 1847 г. закончились заключением между Россией и папским престолом конкордата. Главные основания этого конкордата сводились к следующим пунктам: 1. Число католических епархий было увеличено на одну: кроме существующих уже Могилевской архиепископии, Виленской, Самогитской, Минской, Луцкой и Каменец-Подольской епископий, учреждалась Херсонская – для юга России и Кавказа. 2. За папой признавалось право буллой определять пространство и пределы епархий. 3. Епископы и суффраганы назначались по соглашению между папой и русским правительством, после чего следовало со стороны папы каноническое утверждение. 4. Духовный суд и управление сосредоточивались в руках епископов, подчиненных папе в каноническом отношении. Консистории при епископах должны были иметь исключительно совещательное значение. 5. Епископ являлся руководителем в семинариях. Петербургская римско-католическая Академия отдавалась в ведение архиепископа Могилевского. На профессорские кафедры в Академии должны были назначаться исключительно католики.
Внешняя политика императора Николая I в 30-х и 40-х годах
Восточный вопрос и Польша – вот что дает объяснение внешней политике императора Николая в 30-х и 40-х годах. Постановка и разрешение восточного вопроса находились в это время в гораздо большей зависимости, чем в первые годы царствования, от того, как складывались отношения России к западным державам и к событиям, совершавшимся в Европе. В свою очередь, сами эти отношения мотивируются для императора Николая в значительной степени тем политическим курсом, какой он держит после 1830 г. в Польше.
Очевидными вопросами для русской политики на Востоке в 30-х и 40-х годах становятся вопросы об окончательном устройстве Греции, придунайских княжеств, Молдавии с Валахией и Сербии. На фоне этих вопросов обрисовывается и то явление, к которому сводится теперь постановка в целом восточного вопроса как вопроса общеевропейской политики – соперничество на Востоке России с Англией и отчасти с Австрией. Это соперничество – соперничество за упрочение своего влияния прежде всего на почве экономических отношений во вновь призванных к политической жизни областях. Отсюда острота вопроса о назначении на Востоке консулов и о тех политических формах, какие установятся в этих областях, – вопроса, в котором Англия и Николай заняли столь противоположные позиции. Коллизия интересов России и европейских, прежде всего двух указанных, держав начинается еще накануне войны 1828–29 гг.; она окончательно определяется к 1833 г., когда Унхиар-Скеллессийский договор закрепил за Россией ее преобладающее положение на Востоке, а, с другой стороны, конвенции этого года, покрывая собой недоверчивое отношение Австрии к русской политике на Востоке, наметили ту общую международную группировку в Европе, которая выражается в тройственном союзе России, Австрии и Пруссии и в четверном соглашении Англии, Франции, Испании и Португалии. Эта группировка делается, в свою очередь, отправной точкой всей дальнейшей политики императора Николая, которая с этого момента вступает в свой новый фазис и, соблазняясь мыслью о разъединении интересов Англии и Франции и о международном изолировании последней, оказывается в 1840 г. лицом к лицу с утратой своей позиции на Востоке. Таков смысл лондонских конвенций 1840 и 1841 гг. Можно сказать, что за все это время император Николай, в политических заданиях которого на Востоке чудится последний отзвук широкого размаха русской политики конца XVIII в., тщетно стремится на западном побережье Черного моря к тем же достижениям, какие в более легких условиях, при отсутствии сложных противоборствующих сил, были в значительной степени достигнуты к этому времени в Закавказье. Выразителем традиций конца XVIII в. является в это время в его деятельности в придунайских княжествах Киселев. Новая школа русской дипломатии вырастает в лице бар. Бруннова. Когда к началу сороковых годов русской дипломатии оказались не по плечу традиции конца XVIII в., император Николай начинает останавливаться на мысли о более тесном соглашении по восточным делам с державами, наиболее в этих делах заинтересованными или территориально, как Австрия, или экономически, как Англия. События 1848 г., на время заслонившие восточный вопрос, сами в свою очередь ввели в его разрешение новый фактор, Францию второй империи, и подготовили ту его постановку, которая приводит уже непосредственно к заключительному акту николаевской эпохи – к Крымской кампании.
