Николай I. Биография и обзор царствования с приложением - [45]

К созыву сейма в Польше, в принципе, отнеслись сочувственно. В глазах польского общества он получал значение главным образом как средство заявить о своих взглядах и выяснить свое отношение к правительству и его представителю в Польше цесаревичу Константину Павловичу, отношения к которому принимали все более и более натянутый характер. На самом сейме образовалась довольно сильная оппозиция. Сочувственно было принято упоминание тронной речи о событиях внешней политики; зато заявление о «неразрывном единении с Россией» было встречено с неудовольствием. Тот из правительственных законопроектов, которому государь придавал особое значение, об ограничении удобств к брачным разводам, был отвергнут, и правительство не встретило в данном случае поддержки со стороны католического духовенства, на которое оно рассчитывало. Тем не менее, сейм не был распущен до срока и мог закончить свои работы. Закрытие сейма последовало 16 июня. Закрывая сейм, Николай снова обратился к нему с речью, которая заканчивалась словами: «quoique eloigne de Vous, je veillerai perpetuellement a Votre veritable bonheur»[45]. С внешней стороны сессия окончилась благополучно. Оппозиционное настроение, однако, заметно нарастало, и холодность в отношениях между государем и его польскими подданными все увеличивалась.

Между тем идея полной национальной независимости среди поляков не умирала. Разочаровавшись в надеждах на добровольное воссоединение русским правительством западных областей с Польшей, сторонники национальной идеи окончательно вступили теперь на путь революционного разрыва с Россией. Почва к этому была уже подготовлена упомянутыми тайными обществами 20-х гг. Теперь эта идея получила широкое распространение среди мелкой шляхты, городского населения, учащейся молодежи, польского офицерства и интеллигенции. Полученные вскоре после этого в Варшаве известия о революции во Франции содействовали еще большему возбуждению умов: начались уличные движения, стали появляться прокламации, произносились речи. Известия о военных приготовлениях в России для подавления бельгийской революции дали последний толчок к революционному взрыву. К ночи 17 ноября 1830 г. толпа, состоящая преимущественно из студентов и воспитанников военной школы, ворвалась во двор Бельведерского замка, резиденцию цесаревича Константина Павловича. Предпринятая одновременно с этим попытка обезоружить русские кавалерийские полки, захватив их в казармах, не удалась; зато мятежникам удалось захватить и разграбить богатый оружием арсенал. Быстро вся Варшава была охвачена мятежом. Вице-президент города Любовицкий, генерал Жандр, военный министр Гауке, генералы Трембицкий и Станислав Потоцкий и многие другие были убиты. Часть польского гарнизона оставалась еще спокойной и верной присяге. Русские кавалерийские войска успели стянуться к Бельведеру, а русская пехота заняла северную часть города. С трудом спасшийся из своего дворца цесаревич не пожелал, однако, усиливать кровопролития вмешательством в дело русских войск и, покинув город, расположился в его ближайших окрестностях.

Ввиду наступившей в городе дезорганизации, городской совет, в котором видную роль начали играть министр финансов кн. Любецкий и кн. Адам Чарторыйский, принял на себя временное правление «от имени короля Николая» и предполагал спасти положение и добиться известных результатов, вступив на путь переговоров через цесаревича Константина с русским правительством. К этой программе примыкали и многие из представителей высшей польской аристократии, и наиболее зажиточные слои городского населения. Быстро возобладало, однако, другое, крайне революционное направление, нашедшее себе выражение в возникшем в это время в Варшаве «патриотическом клубе», где главную роль играли теперь писатель Маврикий Мохнацкий, адвокат Брониковский и в особенности историк Иоахим Лелевель, занимавший прежде кафедру в Виленском университете и удаленный оттуда в 1824 г. Это направление, надеясь на поддержку революционной Франции, было против каких бы то ни было переговоров и стояло за немедленный и полный разрыв с Россией. Любецкому удалось было вступить в переговоры с Константином Павловичем, и есть известие, что последний согласился ходатайствовать перед государем об амнистии мятежникам и о сохранении конституции, а также о присоединении к Польше русско-польских областей или по крайней мере о введении там «национальных учреждений». Эта попытка Любецкого была, однако, встречена несочувственно в Варшаве, где окончательно восторжествовала крайняя революционная партия. Цесаревич Константин Павлович решил покинуть Польшу, вывести оттуда русские войска и разрешил остававшимся при нем польским войскам вернуться в Варшаву. Ему был обеспечен за это свободный проход к границам империи. Польская государственная казна, польское войско, крепости Модлин и Замосц были в руках восставших. После удаления цесаревича и русских войск было избрано временное правительство (23 ноября) под председательством кн. Ад. Чарторыйского, немедленно облекшее диктаторской властью ген. Иосифа Хлопицкого, популярного среди населения еще до восстания и выдвинувшегося во время последних событий. Одним из первых мероприятий диктатора была посылка депутатов в Петербург для переговоров с императором Николаем. Переговоры должны были вестись на началах сохранения конституции и воссоединении отошедших к России польских областей. Депутатами были избраны кн. Любецкий и гр. Езерский.