Николай I. Биография и обзор царствования с приложением - [15]

Вопрос о престолонаследии и вступление на престол Николая

Фактически данные об отречении цесаревича Константина Павловича от престола и о назначении наследником великого князя Николая Павловича представляются в следующем виде. Старшие сыновья императора Павла Петровича никогда не обнаруживали большого влечения принять на себя и нести бремя правления. Александр Павлович при жизни отца не раз высказывал вслух мечтания вести впоследствии жизнь частного человека. В свое время, однако, эти мечты должны были уступить место действительности; позднее, под влиянием событий 1812–1815 гг., надломивших дух императора, эти юношеские мечтания приблизительно к 1817 г. возрождаются в нем уже в несколько иной форме. Около этого времени Александр I нередко высказывал мысль о том, что государь «должен оставаться на своем месте лишь до тех пор, пока его физические силы будут ему позволять это… После этого он должен удалиться». Высказывая эту мысль, он распространял ее и на самого себя. Что касается цесаревича Константина Павловича, то тотчас после трагической смерти его отца он вполне определенно заявлял (в разговоре с полковником Н.А. Саблуковым), что если бы престол и достался когда-нибудь ему, то он, конечно, его не принял бы. При том же мнении оставался Константин Павлович в течение всего царствования своего старшего брата. При вступлении на престол Александра I в текст присяги была внесена оговорка, в сущности противоречащая закону о престолонаследии, и присяга была принесена государю и наследнику престола, «который назначен будет»: по закону о престолонаследии несомненным наследником являлся цесаревич Константин. В суете событий первых дней нового царствования многие этой оговорки не заметили, и только много позднее, через двадцать пять лет, как сейчас увидим, цесаревич Константин Павлович раскрыл ее смысл. Первым определенным намеком на то, что престол со временем, может быть, не перейдет к Константину, было дополнительное постановление к «Учреждению императорской фамилии», изданное одновременно с манифестом 20 марта 1820 года о расторжении первого брака цесаревича, которое гласило: «Если какое лицо из императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, т.е. не принадлежащим ни к какому царственному или владетельному дому, в таком случае лицо императорской фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам императорской фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследие престола». Вскоре последовал второй брак цесаревича – с графиней Иоанной Грудзинской, и все, конечно, поняли, что указанная поправка относится именно к нему, хотя сама по себе, так, как она была редактирована, она не лишала еще самого его династических прав, но могла касаться лишь его будущего потомства.

Нельзя сказать положительно, пошло ли в тесном кругу царской семьи дальше общих заявлений отдельных лиц о своем нежелании царствовать или сама эта поправка побудила наконец цесаревича принять окончательное решение. Во всяком случае, вскоре после второго брака он привел в исполнение свою постоянную мысль и отказался и за себя лично от права на престол. О своем намерении он сообщил своему брату Михаилу Павловичу в бытность последнего в Варшаве еще летом 1821 г. и окончательно объявил о своем решении государю императору и императрице Марии Феодоровне во время своего пребывания в Петербурге в январе 1822 г. Это решение было оформлено им перед его отъездом в Варшаву письмом к государю от 14 января, в котором цесаревич просил передать его право на престол «тому, кому оно принадлежит после него». Утвердительный ответ на это со стороны государя, и опять-таки в форме частного письма, последовал 2 февраля т.г. При таких условиях естественно возникал вопрос о переходе престола к Николаю Павловичу, имя которого все еще прямо не называлось.

В семейном кругу, как мы видели выше, давно уже предусматривалась возможность перехода к нему престола. На это указывает прежде всего программа того образования, которое было дано великому князю. Плохо поставленное, еще хуже выполненное, отражающее в своей односторонности дух придворной среды своего времени, это образование было во всяком случае образованием наследника престола, а не простого великого князя. Уместно будет в данном случае вспомнить ту записку о преподавании Николаю Павловичу политических наук, которую проф. Шторх представил в 1810 г. императрице Марии Феодоровне и которая заканчивалась следующими словами: «Que Votre Majeste se represente la satisfaction avec laquelle un citoyen eclaire, aimant son souverain et sa patrie, verrait consignees dans cet ouvrage les grandes verites morales et les maximes conservatrices des etats. Ces verites, dirait-il, ont ete reconnues par celui, qui probablement nous gouvernera un jour; ces maximes sont les siennes; c'est d'apres, qu'il s'engage a regner, puisqu'il a consenti, qu'elles ussent publiees sous son nom»[21]. Еще в 1807 г. императрица Мария Феодоровна, по словам ее секретаря Г.И. Вилламова, говорила, что «она предвидит, что престол все-таки со временем перейдет к великому князю Николаю»