Николай Александрович Невский - [38]

Из этого, пока единственного примера с ветром, я заключил, что предполагается какое-то взаимоотношение, какая-то связь между смертью рыбака и разбушевавшимся вскоре после этого морем и, это-то взаимоотношение, эту-то связь и называют „мунаи"».

Оказавшись в Сарахама, в той самой деревне, из которой был утонувший рыбак, Невский намеревался расспросить обо всем поподробнее, как вдруг совершенно неожиданный разговор опять зашел о «мунаи», но уже в другой связи.

«Разговор само собой коснулся и обычаев, связанных с беременностью и родами. Один из жителей села, г. Маэдомари Кинкити, рассказывая мне про обычаи данной деревни, сказал между прочим, что во время беременности не только сама женщина должна быть весьма осторожна и осмотрительна во всех своих действиях, но и ее муж, дабы не вызвать мунаи, которое может отразиться на ребенке. Колоть, скажем, свиней и других животных весьма опасно в это время. Беременной не дают, например, козлятины, потому что может родиться ребенок, у которого местами будут „красные волосы", как у коз, которые на островах Мияко белые с бурыми пятнами.

Когда жена г. Маэдомари, по его рассказу, была беременна, он как-то колол дрова и рассек себе наискось левую ногу; рана была неглубока и скоро зажила, но, когда родился ребенок, у последнего на левой руке оказался косой шрам точно такой же формы, как рана отца.

То обстоятельство, что отец поранил себе ногу, не имеющее для нас никакого отношения к последовавшим затем родам, с точки зрения жителя Сарахама, отразилось на ребенке, „сделалось мунаи", как он сам выразился. Кто-то из присутствовавших во время этого рассказа глубокомысленно заметил, что если бы жена Г, Маэдомари, узнавши про случай с мужем, тоже по

резала себе ногу, то это, вероятно, не отразилось бы на ребенке, и большинство моих собеседников молчаливо кивнули в знак согласия».

Не только в Сарахама, но и в Хирара довелось Невскому услышать нечто подобное. Рассказывали, что у одного деревенского дурачка «на груди громадное красное пятно от рождения; когда он был еще в утробе матери, его отец поехал на Формозу, где вскоре был убит дикарями и найден лежащим в луже крови, это и „сделало мунаи" в сыне».

Оказалось, что мунаи следует опасаться на каждом шагу. В особенности это касалось, что совершенно естественно, беременных женщин.

«Если беременная увидит похороны, то это тоже „делает мунаи", потому что тогда родится ребенок с синим пигментным пятном на ягодицах; поэтому-то на всех островах Мияко беременные устраняются от похорон». Но последнее поверье не было специфическим для Мияко: «По всей Японии малообразованные классы верят, что похороны и пожар, увиденные беременной, вызывают где-нибудь на теле ребенка синее или красное пигментное пятно и, чтобы предупредить это, существуют определенные противочародейства, вроде ношения при себе зеркала и пр.».

По всем островам и селениям группы Мияко распространено поверье, что убиение животных в период беременности любым из супругов обязательно «делает мунаи» в ребенке, в Ирабу же, кроме того, верят, что ребенок родится с заячьей губой, если беременная или ее муж «режут межи» на поле.

Одной из «наиболее желанных», согласно программе Л. Я. Штернберга, областей для этнографа является система семейно-родственных отношений, в том числе институт и обрядность брака. С этой точки зрения о-ва Мияко давали исключительно интересный материал. Невскому удалось зафиксировать несколько видов брачных обрядов.

«В селении Сарахама острова Ирабу брак свободный, т. е. заключается по взаимному соглашению молодых людей без всякого участия, вернее, вмешательства со стороны родителей. Роль свата, или, выражаясь более научно, могущественного посредника полового подбора исполняют хороводные танцы. Танцы устрзивают-

Ся Почтя ежедневно после окончания всех полевых и домашних работ и начинаются обычно с 9, 9.30 вечера Я затягиваются часов до двенадцати, а то и до часу ночи. Только в дождливую темную ночь танцев не бывает. Танцы устраиваются где-нибудь на открытой площадке или перед домом, причем участниками являются исключительно девушки. Девушки располагаются кругом и с песнями двигаются; к концу песни движения по кругу становятся все более оживленными, девушки кружатся, взмахивая вверх руками. Молодые парни со всей деревни собираются посмотреть на танцы и все время вставляют свои замечания, критикуют девушек, критикуют и смеются то над одной, то над другой исполнительницей. Здесь же парни заговаривают с девушками 'и наконец останавливают выбор на той или иной. Ежедневные разговоры, ухаживание парня мало-помалу сближают молодых людей и в один прекрасный день "парень спрашивает девушку, где сегодня ее „тунгарая".

Здесь я должен сказать несколько слов об этом обычае. Молодые люди обоих полов с наступлением половой зрелости, т. е. с 14–15 лет, обычно образуют группу в три-четыре человека „друзей" и „подруг" — тунга-,ра. Каждый пол отдельно. В Хирара „тунгара" означает только „подругу", а для понятия „друг" употребляется слово „агу". Эти друзья по вечерам сходятся вместе, а так как. возвращаться домой и спать одному очень скучно, отправляются в дом одного из „друзей", где и проводят ночь вместе; девушки приносят с собой работу и за работой беседуют на разные темы, парни же покупают себе немного водки и тоже, попивая вино или чай, беседуют. Проспавши несколько дней у одного товарища или подруги переходят к другому, и т. д. Такие-то дома и называются „тунгарая" — „домами друзей".