Николай Александрович Невский - [13]
Как этнограф Н. А. Невский сложился под прямым и непосредственным влиянием Л. Я. Штернберга, взгляды которого он разделял. Школа, пройденная у Штернберга, была «вторым университетом» для Невского.
9 апреля 1914 года (по старому стилю) Н. А. Невскому было выдано свидетельство об окончании университета, в котором значилось:
«Предъявитель сего Николай Александрович Нев
ский, православного вероисповедания, сын чиновника, родившийся 18 февраля 1892 г., был принят по аттестату зрелости гимназии Рыбинской от 4 июня 1909 г. за № 438 в число студентов Императорского Санкт-Петербургского университета в июне 1909 года, в сентябре 1909 года уволен, а в сентябре 1910 года вновь принят и зачислен на китайско-японский разряд факультета Восточных языков, на котором слушал: китайский язык, историю китайской литературы, историю Китая, японский язык, историю японской литературы, общий курс истории Востока, историю Восточной части Средней Азии, введение в языкознание, участвовал в установленных учебным планом практических занятиях, подвергался испытанию по французскому языку и, по выполнению всех условий, требуемых правилами о зачете полугодий, имеет восемь зачетных полугодий».
Предполагалось, что Н. А. Невский останется при университете для продолжения научной деятельности и подготовки к работе в должности преподавателя японской литературы. Было подано соответствующее прошение:
«В факультет Восточных языков
окончившего весной 1914 года
с дипломом первой степени
Императорский Петроградский университет
по японо-китайскому разряду
Восточного факультета
Николая Александровича Невского
Прошение
Имею честь покорнейше просить факультет Восточных языков об оставлении меня при университете со стипендией по кафедре японской словесности для занятий литературой весьма важного в культурном отношении периода Хэйан.
Николай Невский
5 сентября 1914 года.
Мой адрес: Петроградская сторона, Зверинская, 34, кв. 11».
Решением Ученого совета факультета Восточных языков от 5 сентября 1914 года Н. А. Невский был оставлен при университете, но без стипендии, о чем и
уведомлен открыткой. Лето 1914 года внесло в планы
и жизнь факультета изменения. Началась первая мировая война, и намечавшиеся факультету ассигнования были сокращены. Невский оказался при университете в положении, близком к современному аспирантскому, но Оез стипендии. Нужна была хоть какая-то работа. И, пополняя свое дальнейшее образование уже в первую очередь как японовед, Невский одновременно поступил на внештатную работу в нумизматический отдел Государственного Эрмитажа. По позднейшим рассказам Невского другим людям, он в студенческие годы мечтал и о дипломатической карьере, но она оказалась недоступной ему из-за его происхождения.
О своей же работе в Эрмитаже в 1914–1915 годах Н. А. Невский в автобиографии сообщает так: «Окончив университет в 1914 году, был оставлен при университете для подготовки к профессорской деятельности по японской кафедре. Занимаясь над пополнением своего образования, я в то же время работал в Государственном Эрмитаже (в нумизматическом отделе), что давало мне возможность существовать, так как я временно был оставлен при университете без всякого содержания». По некоторым сведениям, в Эрмитаже Н. А. Невский занимался классификацией китайских и японских монет. На каких условиях он работал в Эрмитаже, сказать трудно. В Архиве Государственного Эрмитажа за 1914–1915 годы даже в таком документе, как ведомость о выплате жалованья штатным сотрудникам и кандидатам на должности, упоминаний о Невском нет. Очевидно, он не был даже в числе кандидатов на должность, а работал на каких-то договорных условиях. И короткое время.
Первый год после студенчества. Петербургская жизнь «в туманах темных сновидений», увлечения, стихи «под Мандельштама» или еще кого-то:
Она — бледнее, чем вчера, Полулежала в мягких креслах, Пока дремали веера Вечерних вздохов легкой песни.
Над тишиной печальных лиц Зажглась пронзительно и тонко В свинцовом сумраке ресниц Слеза капризного ребенка.
И в час, когда тоску труда Переплывает смутный гений, Душа взмывает иногда В туманах темных сновидений.
«Смутный гений», подрабатывая в Эрмитаже, успешно «переплывал» «тоску труда», за что и был вознагражден. В 1915 году университет изыскал средства на откомандирование Н. А. Невского в Японию «для усовершенствования знаний и приобретения необходимых навыков в разговорном языке», — как писал о цели командировки он сам.
'' «В Японии, получая определенную зарплату, я мог всецело отдаться занятиям различными отраслями япо-новедения».
Так в жизни Н. А. Невского начались «годы странствий».
Токио
Япония встретила Невского июльской духотой. Приближался сезон «мусиацуи». Но адовой жары он попросту не замечал. Впереди было целых два года! /Впереди — сказочная японская осень с прозрачными небесами, недолгая мягкая зима и пышная весна… Он увидит гробницы сегунов ТокугаВа, хорошо знакомый по книгам японских писателей парк Уэно со знаменитыми музеями, легендарный квартал Асакуса с храмом богини Каннон. А театр Кабуки! Кукольные театры! Но самое главное — он станет частицей этого огромного города. Смешавшись с толпой, будет присутствовать на богослужениях в храмах, обойдет все книжные лавки токийского «латинского квартала» — Канда. Лавки на Гиндзе, где глаз не оторвешь от изделий народных мастеров. Не сходя с места, можно изучать народные обычаи, костюм, ремесла. Жизнь Токио, то, что не постигнешь чужими глазами, пусть даже автор рисует живописную картину вроде этой: «Главною достопримечательностью Токио для свежего человека является сам город — эти старинные деревянные домики, которые лишь отчасти заменены кирпичными постройками в чужеземном стиле, уличная жизнь народа, шум деревянных башмаков, хорошенькие дети, напудренные и нарумяненные по случаю праздника, грациозная местная одежда, которую западные изделия и фасоны еще не успели вытеснить, неописуемо забавное сочетание этой одежды с европейскими шляпами, шотландскими плащами и вязаными косынками…» '. То, что останется
«Я – кара Господня! Если вы не совершали смертных грехов, Господь не пошлет вам кару в моем лице», «Не оставляй в живых того, кто сделал тебе добро, чтобы никогда не быть в долгу», «Высшее наслаждение для человека – победить врага, отобрать его богатства, сжимать в объятиях его жен и дочерей!» – эти слова приписывают великому Чингис-хану. Однако будь он обычным завоевателем, способным лишь на грабежи и убийства, разве удалось бы ему создать колоссальное государство, превосходившее по размерам Римскую империю вдвое, а державу Александра Македонского – в четыре раза?! Если бы Темучжин нес покоренным народам лишь кровь и смерть – разве просуществовала бы Монгольская империя многие столетия после его кончины (а последние чингизиды правили монголами до XX века)? Нет, Чингис-хан был не только беспощадным разрушителем, но и великим созидателем, не только гениальным военачальником, но и ГЕНИЕМ ВЛАСТИ, который установил на завоеванных территориях мир, законность и железный порядок, беспрецедентную свободу вероисповедания и безопасность торговли, создал лучшую почтовую и курьерскую службу, обеспечив неслыханную по тем временам скорость передвижения и передачи информации, превзойти которую смог лишь телеграф!Эта книга, основанная не только на «Сокровенном сказании» о Темучжине, но и других монгольских, китайских, мусульманских источниках, а также сведениях первых европейских путешественников в глубины Азии, восстанавливает подлинную биографию «ЧЕЛОВЕКА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ» (как назвал Чингис-хана журнал «Тайме») в контексте его великой и кровавой эпохи.
Книга представляет собой научно-популярный очерк, освещающий историю и культуру Тибета с древних времен до наших дней. Привлечен большой фактический материал, обширная литература, в том числе новейшие тибетологические исследования. В очерк вплетен рассказ о трагической судьбе одного из тибетских далай-лам — VI Далай-ламы.
В очерке Е. И. Кычанова предпринята попытка рассказать широкому кругу читателей об исследователях погибшей тангутской культуры, о трудностях, стоявших на их пути, о том, что мы знаем сейчас о тангутах и их государстве.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.