Никола Тесла. Пробуждение силы. Выйти из матрицы - [61]

Но вот взять, например, работы первого ученика В. И. Вернадского — В. Г. Хлопина, который тоже входил в Технический совет Спецкомитета Берии. Первым в России еще в 1921 году получил высокоактивные препараты отечественного радия. Разработал метод промышленного получения радиотория, за что получил Сталинскую премию. Чистый прикладник, честный ученый, и хотя он сыграл далеко не первую скрипку в атомном проекте, из Спецкомитета его никто и не думал выгонять до самой его смерти в 1950 г.

А теперь посмотрим, каковы личные научные заслуги А. Ф. Иоффе? «…Крупнейшей заслугой Абрама Федоровича является основание уникальной физической школы… возглавил… организовал… инициатор… принял участие… способствовал…». Несомненно, что в любом деле нужны и хорошие администраторы, однако сомнительно, чтобы в атомном проекте СССР были востребованы интеллигенты, для которых главенствующую роль играет то, что признается за веление науки (теории), слепое доверие к которой возбуждается с помощью зарубежной прессы.

Ученик Резерфорда П. Л. Капица вышел из Специального комитета и атомного проекта сразу же после его создания, заявив, что «…еще не настало время в нашей стране для тесного и плодотворного сотрудничества политических сил с учеными». Предложенный П. Л. Капицей «общий план действий» был полностью оторван от реальности, сам Капица не понимал, как делать атомную бомбу, разглагольствуя о роли атома в мировой культуре (81).

В это время группа И. В. Курчатова, «физик бомбы» Георгий Флеров, главный конструктор Юлий Харитон, «взрывник» Яков Зельдович уже напрягали все силы, чтобы сделать атомную бомбу, и сделать ее быстро. Однако только немногие люди из группы Курчатова, по всей видимости, более или менее понимали, как и из чего сделать атомное оружие.

Основная работа группы физика-теоретика Л. Д. Ландау по расчету энерговыделения и «ориентировочному расчету КПД» атомных бомб не носила принципиально значимого характера для атомного проекта, американцы у себя в манхэттенском проекте вообще не стали этим заниматься. И есть подозрение, что до сих пор эта проблема на самом деле не решена. Насколько можно понять из некоторых косвенных источников, реальная мощность произведенных в истории ядерных взрывов иногда непредсказуемо в разы, а то и на несколько порядков, отличалась от расчетной.

Коллективом ученых-теоретиков были построены сложные математические модели ядерных процессов и произведен прямой численный расчет взрыва на основе «полных моделей физических процессов… описываемых системой нелинейных дифференциальных уравнений в частных производных». Решение этой задачи, вероятно, является математическим достижением, но практическая ценность сомнительна, да и главная трудность проекта была не в разработке теории ядерного взрыва и не в конструкции бомбы, а в инженерно-технологических трудностях обогащения урана и наработки достаточного количества ядерной взрывчатки.

В общем, судя по всему, полной увязки фундаментальных теоретических и расчетных работ с экспериментальными результатами в атомном проекте так и не произошло, хотя Л. П. Берии было доложено об обратном. После успешных испытаний РДС-1 этому поначалу вроде не придали значения.

Еще раз подчеркнем, что в атомном проекте преобладающая часть задач носила инженерно-технический, конструкторско-технологический или организационно-промышленный характер, было много серьезнейших прикладных научных задач. Нужно было разработать методы и разведать урановые месторождения, организовать добычу и переработку уранового, ториевого и иного сырья на территории СССР и за рубежом, перепрофилировать и создать множество заводов, фабрик, лабораторий, сотни абсолютно новых производств — сверхчистого графита, «тяжелой воды», высокоогнеупорных изделий, вакуумных приборов и т. п., разработать и изготовить множество уникальных измерительных приборов и промышленного оборудования, нужно было отселять людей, транспортировать и перерабатывать гигантский объем грузов, обеспечивать финансирование и охрану объектов, бытовые условия для сотрудников, повышать квалификацию кадров, вести разведку за рубежом, проводить спецоперации по дезинформации противника, наконец. Этим и занималась вся страна под оперативным руководством Л. П. Берии и научным руководством И. В. Курчатова, мутную теорию относительности к себе не применяли, и, по-видимому, постепенно отдельных людей начали терзать смутные сомнения.

Интересы физической науки настоятельно требуют глубокой критики и решительного разоблачения всей системы теоретических взглядов Эйнштейна и его последователей — эйнштейнианцев в области физики, а не просто отдельных их философских высказываний. Идеалистические воззрения Эйнштейна и эйнштейнианцев заводят физическую теорию в безысходный тупик. Разоблачение реакционного эйнштейнианства в области физической науки — одна из наиболее актуальных задач советских физиков и философов.

И. В. Кузнецов, Философские вопросы современной физики, изд. АН СССР, 1952 г.

Глубокоуважаемый Лаврентий Павлович [Берия]!

Мы обращаемся к Вам в связи с ненормальным положением, создавшимся в советской физике. Это положение является результатом ошибочной и вредной для интересов советской науки позиции, которую заняли некоторые из наших философов, выступающих по вопросам философии физики.