Никола Тесла. Пробуждение силы. Выйти из матрицы - [59]

Глава 7. Атомная энергия

Еще в 1907 г., при царе-государе, В. И. Вернадский первым в России занялся систематическим изучением радиоактивных минералов России, а в 1908 г. добился включения работ по изучению радиоактивности и радиоактивных руд России в число приоритетных тем Академии наук, финансируемых государством.

Уже в июле 1918 г. (!) ВСНХ (Высший совет народного хозяйства) принял решение о запуске первого завода по производству радия, поддержанное В. И. Лениным. В 1922 г. усилиями В. И. Вернадского и его ученика В. Г. Хлопина в Петрограде открыт Государственный радиевый институт. Директором ГРИ стал В. И. Вернадский. Основной стратегической задачей института было провозглашено «овладение атомной энергией — самым могучим источником силы, к которому подошло человечество в своей истории».

На этом месте, читатель, остановись. 1922 год. Излет Гражданской войны, голод и тиф в стране. Большевики отнимают золото у церкви. Только что проиграна война с Польшей, в Петрограде нет угля. До открытия деления ядра урана (1938 г.) еще полтора десятка лет, но большевики в растерзанной, истощенной войной стране открыли институт для изучения радиоактивности. Это все равно, как если бы сегодня вместо комиссий по увеселениям и зрелищам был создан Спецкомитет по овладению силами антигравитации. Или, как если бы Генштаб завтра направил в РАН запрос о возможности создания машины времени «в связи с полным прекращением научных публикаций по этому вопросу на Западе». А ведь комиссия по изучению естественных производительных сил России под председательством академика В. И. Вернадского стояла у истоков и планов ГОЭЛРО и 1-й пятилетки, осмеянных писателем-фантастом Г. Уэлсом как «сверхфантастические» и «волшебные».

Долгие годы ГРИ был единственным в стране научным центром по радиоактивности. В экспериментах В. Г. Хлопина впервые в стране был получен радий. Л. В. Мысовский экспериментально показал существование проникающего со всех сторон космического излучения, за несколько лет до Милликена. Кроме того, уже в конце 20-х годов Л. В. Мысовский занимался ускорителями заряженных частиц, сконструированными, кстати говоря, на базе трансформаторов Теслы (80).

Но произошедший в начале 30-х годов ряд серьезных открытий в ядерной физике (открытие нейтронов, появление мощных ускорителей на Западе) привело к тому, что почти все ведущие физические институты страны занялись ядерной физикой. Руководство этими институтами стремилось развить у себя перспективную, быстро растущую и обещавшую серьезный прорыв область фундаментальной физики. С 1935 г. Сталин начал сосредоточивать управление наукой в АН СССР.

Однако до начала войны дело шло в «академическом духе», без спешки. Проводились конференции и совещания, лабораторные работы, строились лабораторные ускорители. Под крылом «папы Иоффе» сформировалась группа теоретиков — И. Е. Тамм, Я. И. Френкель, В. А. Фок, Л. Д. Ландау и др. В экспериментальных работах на острие проблемы находятся И. В. Курчатов с учениками, В. Г. Хлопин, Л. В. Мысовский, появляются молодые студенты-ядерщики.

Впрочем, при всем изобилии многообещающих заявлений их конкретная реализация предусматривалась когда-нибудь потом. В 1940 г. «отец советской физики» А. Ф. Иоффе утверждал: «Вряд ли можно ожидать в ближайшем будущем практической отдачи от деления урана… О создании уранопроизводящей индустрии говорить рановато».

В том же 1940 году академик П. Л. Капица (Нобелевский лауреат — 1978) поразил юных читателей журнала «Детская литература» сногсшибательным утверждением на вопрос о возможности развития цепных реакций: «Если бы такая реакция случилась, она не могла бы остановиться и Земли не существовало бы…» (81).

Лев Ландау (Нобелевский лауреат — 1962) заявлял, что по его расчетам создание атомной бомбы невозможно (82).

К тому времени немцы первыми в мире уже осуществили искусственное расщепление ядра атома урана и с 1939 года вовсю работали над своей ядерной программой, результатом которой должно было стать создание немецкого атомного оружия, которое ознаменовало бы господство «арийской расы» над унтерменшами.

В 1942 году молодой физик Г. Флеров пишет отчаянное письмо Сталину, в котором фактически обвиняет руководство АН СССР и конкретно А. Иоффе и П. Капицу в саботаже работ по ядерной физике. Внезапное необъяснимое прекращение публикаций по ядерной тематике за рубежом считает верным признаком интенсивных секретных работ по ядерному оружию на Западе.

Единственное, что делает урановые проекты фантастическими, — это слишком большая перспективность в случае удачного решения задачи… Произойдет самая настоящая революция. Произойдет она без нашего участия, и все это только потому, что в научном мире сейчас, как и раньше, процветает косность.

Г. Н. Флеров, апрель 1942 г.

Аналогичные соображения независимо высказал В. Г. Хлопин, тревожные и убедительные сигналы давала советская разведка.

28 сентября 1942 г. вышло распоряжение ГКО № 2352сс. «Обязать Академию наук СССР (академик Иоффе) возобновить работы по исследованию осуществимости использования атомной энергии путем расщепления ядра урана, — так начинался документ, подписанный Сталиным, — и представить Государственному Комитету Обороны к 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива».