Никогда не спорь с боссом - [37]

Слишком быстро, как ей показалось, они выпили по второй чашке кофе и вышли из ресторана. Коррей проводил ее к дожидавшемуся такси, усадил, а потом скользнул рядом.

— Адрес? — тихо спросил он.

— Называй свой отель. Я могу высадить тебя там, а потом поехать к себе. — В таком предложении не было ничего странного: она частенько поступала именно так, когда встречалась с иногородними клиентами.

Коррей не принял ее любезности.

— Я завезу тебя домой, а потом отправлюсь в свой отель. Так твой адрес?

— В этом нет необходимости. Наверняка твой отель ближе.

— Я настаиваю.

— Куда едем? — раздался хриплый оклик водителя.

Бросив на Коринну укоризненный взгляд, Коррей подался вперед и выложил таксисту ее адрес. Потом снова откинулся на спинку в ожидании ее реакции. Он с легкостью представил, как она считает до десяти, прежде чем заговорить — тихо, спокойно, тщательно выбирая слова. Не дождавшись ни звука, он встревоженно заерзал.

— Ну, посмотрел я по телефонной книге, так что? — В его голосе звучала растерянность, совсем как у маленького парнишки, которого поймали на том, что он прячет любовное послание в ящике среди носков. — Мужчины нередко такое вытворяют, если они влюблены по уши.

— Голос у тебя не слишком счастливый.

— А каким же ему быть? Ты не хочешь, чтобы я увидел твой дом.

— Вовсе нет…

— Значит, все дело в бабушке. Ты не хочешь познакомить ее со мной. Должно быть, она настоящий дракон в юбке. Ты ее боишься?

Коринне не хотелось отвечать. Ей уже тридцать, она совершенно самостоятельная личность. Нет, она не боится Элизабет, но очень уважает ее мнение и сейчас пока что не готова услышать суждение Элизабет о Коррее.

— Уже больше десяти. Она спит.

— Значит, дело в том, что мы останемся наедине, так?

— Глупости, — заявила она, но ее поза выдавала напряжение, а глаза устремились на вечерние огни пролетающего мимо города.

У Коррея внезапно сел голос.

— Если не боишься меня, иди сюда. — Прежде чем она успела возразить, он уже притянул ее к себе. — Просто посиди рядышком. Ничего страшного не случится. Ты владеешь своими чувствами. Я тоже.

Как ни странно, спорить она не стала. Приникла к нему и расслабилась, опустив голову на его плечо и вдыхая прекрасный аромат мужчины.

— Поцелуй меня, Кори. Один разок. Всего один поцелуй.

Очень медленно Коринна потянулась вверх, до тех пор, пока ее губы не коснулись его. Прикосновение, походившее скорее на взмах крылышек бабочки, показалось ей настолько приятным, что она тут же повторила его. Губы Коррея были приоткрыты, но он не сделал ни малейшей попытки захватить инициативу, и она неспешно продолжала свое исследование, наслаждаясь каждым его мигом. Дыхание их смешивалось легкими, едва уловимыми толчками, отмечавшими путь ее губ и превращавшими каждое следующее касание в еще большее наслаждение. Ей захотелось убедиться, что на вкус он так же сладок, как и на ощупь, и, осмелев, она рискнула проникнуть глубже.

Дрожащие ладони с силой прижали ее к нему, положив конец ее игре.

— Кори! — отрывисто и хрипло выдохнул он. — Ты невероятна!

Глаза ее приоткрылись, потом расширились.

— Мне не следовало этого делать? Что-то не так?

— О, нет, — со стоном отозвался он. — Все так. Все правильно. — Он притянул ее ладонь туда, где молотом стучало его сердце. — Чувствуешь? Вот что ты со мной сотворила. И еще… Он было двинул ее ладонь ниже, но остановился. Ему до болезненного спазма хотелось ощутить на себе ее пальцы, но он знал, что она еще не готова. — Из-за тебя я весь горю, Кори. Когда ты отдаешься своим ощущениям…

Фраза повисла в воздухе. Он собирался сказать, что она действует как истинная женщина, но решил, что это самое худшее выражение, учитывая ее страх пойти по стопам родителей. И все-таки она действительно истинная женщина. Страсть переполняла ее существо до такой степени, что достаточно было малейшей трещины в оболочке, чтобы обжечь его огнем.

Снова пристроив ее ладонь у себя на сердце, он тихонько шепнул ей в висок:

— Ты сожалеешь?

— Нет. — Только что она пролетела сквозь тоннель невероятного наслаждения и выбралась из него целой и невредимой. О чем же сожалеть?

— Мне понравилось.

— Мне тоже.

— И ты не жалеешь?

Она улыбнулась, уткнувшись в отворот его куртки.

— Мне кажется, я на этот вопрос уже ответила. Задавай следующий.

— Ты выйдешь за меня?

— Задавай следующий.

— Завтра я не смогу встретиться с тобой. Все утро расписано по минутам, а в четыре еще одна встреча, уже на острове.

— Это не вопрос.

— Это предисловие к вопросу. А сам вопрос: когда я тебя снова увижу?

— Ну что, ребята! — раздался тот же грубый оклик с водительского места. — Прибыли.

Ни Коррей, ни Коринна не заметили, как остановилась машина. Первым пришел в себя Коррей.

— Прошу, — сказал он, открывая дверцу. — Пройдемся немного.

— Не можем мы гулять, — запротестовала она громким шепотом. — Сейчас почти полночь, и если ты отпустишь такси, то другое уже не поймаешь, а здесь остаться тоже не можешь.

— В этом ты права. — Склонившись над окошком, он дал указания таксисту не выключать счетчик. Затем выпрямился, обхватил Коринну за плечи и зашагал с ней к дому. — Останься я здесь — не смог бы заснуть. Либо набросился бы на тебя среди ночи, либо до самого утра крутился бы без сна в постели. В любом случае завтра я был бы ни на что не годен. — Он взглянул на старый викторианский дом, с минуту внимательно изучал его, а потом сделал вывод: — Похож на тебя.