Никогда не лги - [92]

— Правильно. И вот еще что. Помните образец ДНК останков плода, обнаруженный вами на ноже, который так глупо пытался спрятать Дэвид? Он совпадет с образцом ДНК с том же самой зубной щетки. Потому что это моя ДНК! — И Айви горько заплакала, давая волю слезам. — Моя и Дэвида. Просто Мелинда работала в больничной лаборатории в то время, когда у меня случился последний выкидыш.

Душераздирающий вой сирены внезапно смолк. Бланчард помог Айви подняться на ноги и проводил ее до двери, а потом помог спуститься по ступенькам.

Перед тем как сесть в карету «скорой помощи», Айви обернулась к нему.

— Мой муж?

— Мы постараемся привезти его в клинику как можно быстрее, — с готовностью откликнулся Бланчард.

Дежурный санитар помог Айви подняться в салон «скорой помощи», уложил ее на топчан и пристегнул ремнями безопасности.

Детектив Бланчард приготовился закрыть двустворчатые дверцы в задней части автомобиля.

— Мелинда носит на шее мое ожерелье, — окликнула его Айви. — Оно принадлежало моей бабушке.

Но его ответа она уже не расслышала. Последовали очередные схватки, такие сильные и продолжительные, что Айви испугалась, что не успеет доехать до больницы.

Тужься! Толкай!

Боль, которая до этого поселилась у Айви в нижней части спины, охватила теперь все ее тело, проникая в каждую клеточку, и давление внутри нарастало, как в паровом котле, грозя сорвать предохранительный клапан. Яркий и беспощадный свет, заливающий родильную палату клиники, казалось, пульсировал в такт волнам боли, прокатывающимся по ее телу. И вдруг с ослепительной ясностью Айви поняла, что кульминационный момент ее мучений наступил.

Дэвид сидел рядом и держал ее за руку все время, пока Айви по крупинкам собирала все свои силы и внутренние резервы, чтобы выполнить одну-единственную, зато самую главную задачу и предназначение. Он вбежал в палату несколькими минутами ранее, на ходу застегивая хирургический халат. Джоди поспешно встала, уступая ему место подле Айви.

— Я привез тебе вот это, — прошептал он, вкладывая в ладонь Айви бабушкин амулет.

На этот раз родовые схватки начались стремительно и развивались чрезвычайно эффективно. Врачи обошлись без неспешной процедуры регистрации в приемном отделении. Не успела Айви выйти из кареты «скорой помощи», как ее уложили на каталку и помчали в родильную палату, где без промедления подключили к фетальному монитору и воткнули в вену капельницу.

«Всему виной пижма», — сообщила ей доктор Шапиро, и врачи очень серьезно отнеслись к возможным последствиям ее воздействия.

— Хорошо. Очень хорошо, — сказал Дэвид, и хирургическая маска, закрывающая ему нос и рот, смешно съежилась, когда он глубоко вздохнул.

Боль стала невыносимой, она сжигала и выворачивала внутренности Айви наизнанку. В глазах Дэвида плескались тревога и напряжение, как будто он тужился и толкал вместе с ней.

— Вот так, правильно. Отлично, Ты просто молодец, — без конца повторял он.

Наконец приступ миновал, Айви едва успела перевести дух, как на нее накатила новая волна боли, которая быстро усиливалась и стала невыносимой. По лицу Айви ручьями струился пот, а она тужилась и толкала снова и снова, пока ей не стало казаться, что в голове раздается оглушительные рев локомотива, разогнавшегося по рельсам до невозможной скорости.

— Прорезалась головка ребенка, — сообщила доктор Шапиро, и голос ее прозвучал на удивление спокойно и уверенно. — Поднатужьтесь еще разок.

Айви поднатужилась и напряглась еще раз, и еще раз, и еще. А доктор Шапиро приговаривала, что осталось еще немножко, что надо потерпеть и что следующий раз обязательно станет последним.

— Все, стоп! — скомандовала доктор Шапиро. — Отдохнете чуточку.

Айви с трудом подчинилась. Стремление тужиться и толкать казалось непреодолимым.

— Дыши, дыши, дыши! — запричитал Дэвид, обняв ее рукой за плечи.

В комнате стало тихо. Айви усиленно задышала, а пот попадал ей в уши и стекал по шее.

— Хорошо, хорошо, очень хорошо, — сказала доктор Шапиро. — Ну, а теперь самый последний раз. Тужьтесь! Толкайте! — выкрикнула она, и эхо ее голоса пошло гулять по комнате, отражаясь от стен.

Айви поднатужилась, собрав последние остатки сил, а потом испуганно охнула, когда давление вдруг вырвалось наружу и ослабло, как пробка, выскочившая из горлышка бутылки шампанского. Воцарилась мертвая тишина, которая показалась ей невыносимо долгой. И вдруг ее нарушил тоненький плач.

— Девочка, — прошептал ей на ухо Дэвид. — Как ты и говорила. — И он ласково сжал ей руку.

Айви с трудом приподняла голову и прищурилась, надеясь разглядеть медсестру, державшую на руках ее ребенка. Вот она обтирает ее малышку. Обмывает ее маленькую девочку. Тыковка напряглась изо всех своих силенок, личико у нее было красным и сморщенным. Она крепко зажмурила глазенки, стиснутые крошечные кулачки подрагивали, а ротик широко открылся. Глядя на дочку, Айви чувствовала, что сердце вот-вот выпрыгнет у нее из груди.

И кричала новорожденная совсем не так, как того ожидала Айви: издавала быстрые всхлипы, перемежавшиеся тоненьким писком, вместо громогласного гулкого рева.

— Я так боялся, что не успею, — пожаловался Дэвид.