Никогда не лги - [32]
— Ффух! — с шумом выдохнул мистер Власкович, стряхивая с себя задумчивость. — Память — человеческое свойство, достоинства которого, на мой взгляд, мы склонны переоценивать. Если когда-либо вам случится сколько-нибудь долго пробыть в таком месте, как это, вы поймете, что я имею в виду. Кроме того, фамильные ценности подразумевают наследников. Семью. У меня же не осталось никого. Я — последний в нашем роду. — Он коротко и невесело рассмеялся. — Скоро придет и мой черед.
Он вложил прядь волос и фотографию в дневник и закрыл его. Протянув ей тетрадь, он вдруг отдернул руку.
— Благодарю вас. Пожалуй, вы правы: я оставлю его себе. — Старик слабо улыбнулся ей. — А с остальным вы вольны поступить так, как вам заблагорассудится.
Айви спрятала щетку для волос, зеркальце и шкатулку в свою сумочку.
Мистер Власкович поднялся на ноги и предложил ей руку. Они вместе вернулись в фойе.
— Кстати, — вспомнила Айви, — несколько дней назад я встретила одну особу, которая уверяет, что знала вашу семью. Ее зовут Мелинда Уайт, и она говорит, что ее мать работала у вас.
— Уайт? — Власкович замедлил шаг, припоминая. — Не могу сказать, что это имя мне знакомо… Впрочем, нет, подождите… Да, действительно, некая миссис Уайт убирала у нас в доме. Но ведь это было очень давно, лет двадцать пять назад, никак не меньше.
— Да, получается примерно так, — сказала Айви.
— Двадцать пять лет. — Мистер Власкович пожевал губами. — Смешно, но сейчас мне кажется, что это было вчера.
Когда они вошли в фоне, он отпустил руку Айви и вытянул шею, стараясь заглянуть ей в лицо.
— С вашей стороны было очень любезно проделать столь долгий путь только ради того, чтобы навестить меня. С таким же успехом вы могли просто выбросить эти безделушки.
— Но мы действительно выбросили кое-какие вещи, которые, как мы решили, уже никому не понадобятся. Должна вам признаться, — Айви заколебалась, не будучи уверена в том, стоит ли продолжать, — в сундуке лежала смирительная рубашка.
— Ах да. Верно. — Глаза мистера Власковича увлажнились, — Этой темы мы тоже предпочитали не касаться, — прошептал он так тихо, что Айви наверняка не расслышала бы его, если бы не стояла так близко.
— Ваш брат? — сочувственно поинтересовалась она, вспомнив историю, которую поведал им агент по продаже недвижимости.
— Боже милостивый, нет, конечно. Откуда у вас такие странные идеи? Скорее всего, моя мать. Я помню совсем немного, но она была… инвалидом. Несчастлива. И страдала депрессией. Полагаю, именно такой диагноз поставили бы ей сегодня. Но тогда лечения еще не придумали. Лишь постоянный уход, который, к счастью, мой отец мог позволить. — Он горестно покачал головой. — Он делал все, что было в его силах. Нанимал сиделок. Пытался помешать ей причинить себе вред. А потом она просто исчезла. Вот так все и обстояло в те времена. Болезни, особенно душевные болезни. И смерть. Все решили, что лучше продолжать жить дальше, делая вид, что ничего не случилось, чтобы не застревать на таких неприятных вещах.
Мистер Власкович отвел глаза, будучи не в силах продолжать.
— Но вот в чем штука, это ведь очень плохо. Мой отец… Мальчишкой я боялся подниматься на чердак. Мне снились всякие страшные сны. Я думал, что она до сих пор живет там, выжидая удобного момента, чтобы схватить меня. Было бы намного лучше, если бы моему брату и мне объяснили, что же в действительности произошло.
Он бросил на Айви пронзительный взгляд.
— Секреты и тайны могут быть очень ядовитыми, — продолжал он. — Тогда как правда почти никогда не бывает столь страшной и разрушительной, как придуманные страхи.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
«Значит, агент по продаже недвижимости все перепутал», — думала Айви, возвращаясь по извилистой подъездной аллее обратно на шоссе. Спальня на чердаке была обставлена для матери Пауля Власковича, а вовсе не для его брата. Истории из прошлого, передаваемые из уст в уста, частенько перевирались и искажались подобным образом. Выходит, Эмилия Власкович сделала записи в своем дневнике, когда была беременна Стефаном, своим первенцем, в самом начале того, что обернулось депрессией, от которой она так никогда и не оправилась.
Быть может, ее увезли в какую-нибудь лечебницу для душевнобольных? Ей стало совсем плохо и она умерла? А может, она совершила самоубийство? Но что бы ни случилось, действительно ли такой конец был менее ужасающим и страшным, чем то, что воображал себе ее маленький сын Пауль?
Человек не может исчезнуть просто так. Или все-таки может? Айви коснулась впадинки на шее, где раньше висел серебряный амулет бабушки.
Вскоре она вырулила на автостраду. Телецентр с огромными спутниковыми тарелками на крыше, высившийся сбоку от дороги, напомнил ей об ушлой корреспондентке, которая бойко вела репортаж, стоя вчера вечером на лужайке перед их домом. Айви включила радио, надеясь услышать выпуск новостей.
Она уже въезжала в Браш-Хиллз, когда вдруг вспомнила о дне рождения своего будущего ребенка. Проклятье! Было уже почти три часа пополудни. Гости, наверное, уже начади собираться.
Айви придавила педаль газа, благоразумно снижая скорость в тех местах, где дорожная полиция устраивала ловушки для лихачей, стремившихся проскочить через город окольными путями, зато с ветерком. Свернув в переулок, она оказалась в тихом квартале, где испокон веку в старинных изящных особняках жили коннозаводчики и просто любители верховой езды.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.