Никогда не играйте в смерть - [26]

Прилетев в Крым, она очень старалась, но съемка шла тяжело. Каждый выход ее на съемочную площадку был для нее испытанием. Режиссер кричал на нее и швырялся чем попало, но не было для Веры лучшего стимула, чем деньги. И вот теперь все летело прахом, во-первых, здесь оказался этот страшный человек, которого она боялась как черта, и, конечно, смерть Марьяны. Надо идти к следователю и все рассказать, или она теперь соучастница убийства? Что делать?

Васечкин

– На этом все, прошу всех выполнить мои поручения к вечеру. Что-то мне подсказывает, что если мы не поторопимся, то нас ждет еще один труп.

На этих словах все стали подниматься с мест и расходиться.

– Макар, там должен был уже кто-нибудь прийти, глянь у кабинета, если сидят, пусть заходят.

Макар выглянул и вернулся озадаченным.

– Петр Дмитрич, там очень странная картина. Пришли трое, и все ругаются, говорят, им нужно срочно. Кого первым будем слушать?

– А кто громче всех орет, того и зови.

– Тогда девушку, – сказал Макар и очень глупо растянул по лицу улыбку, его лицо, похожее на выражение морды бассета, сразу стало милым.

– Ну зови девушку, – Васечкин посмотрел на чуть поглупевшего Макара и ухмыльнулся.

В дверь вошла красивая девушка, лет двадцати пяти. Она была поразительно похожа на убитую Мохову. Шикарные черные волосы кудрями струились по спине, ей бы розу в волосы и платок на пояс – цыганка ни дать ни взять.

– Здравствуйте, мне нужен главный, – когда она заговорила, очарование ушло, она сразу стала не красавицей Кармен, а дояркой Зиной.

– Здравствуйте, меня зовут Васечкин Петр Дмитриевич, я следователь и веду дело об убийстве Моховой Марьяны. Вас вызвали по повестке или у вас форс-мажор?

– Нет, нету у меня ничего такого, – испуганно открестилась от непонятного слова своей неграмотной речью Вера, – мне нужно признаться.

– В чем? В убийстве? – решил пошутить Васечкин и многозначительно сдвинул брови, глядя на Макара. Посмотри, товарищ Макар, на кого ты, дурак, глаз положил.

Макар же сидел, не сводя глаз с объекта своего обожания, и, казалось, не замечал никаких недостатков, но, когда она произнесла следующее, он схватился за голову.

– Да, в двух, – очень просто ответила девушка.

Васечкин от неожиданности подпрыгнул на стуле.

– Ну что ж, кайтесь, Дездемона вы моя.

– Все началось с кулона, – начала говорить Вера и расплакалась.

Анна Заливная

– Вот так нам всем аукается, Ромочка, наша слабость, наша трусость, не побоюсь этого слова, – Анна пила шампанское на завтрак редко, почти никогда, сейчас было как раз это никогда.

– Аня, прекрати раскисать и пить с самого утра, все обойдется, главное – держаться нашей версии, всем, не отступая от нее ни на миллиметр, – Роман был бодр, подтянут и по-мужски привлекателен, несмотря на то, что всю ночь провел в компании с тремя друзьями: Лехой, Гариком и бутылкой рома.

– Рома, а не ты ли тогда подлил отраву в бокал? Не меня ли ты хотел отравить? Ведь ты, скотина, меня ненавидишь, всю свою жизнь живешь за мой счет и ненавидишь. Даже то, что я тебе родила двоих детей, тебя не примирило с моей персоной. Знаешь, вот если я останусь жива после всего этого и меня не посадят в тюрьму, разведусь с тобой, начну новую жизнь, уеду в Лондон к детям. И молчать я больше не буду, три года прожила в страхе, все, устала, пусть все вскроется, я хочу знать, кто отравил Облачных, – и, сделав паузу, будто вспоминая что-то, добавила, – даже если это сделала я, – сказав все это, Анна встала и, пошатываясь на своей огромной платформе, ушла из ресторана. Роман чувствовал, как холодный пот пробивался сквозь дорогую рубашку, он знал Анну лучше всех, уже двадцать пять лет знал, она не бросает слов на ветер. Только не понятно, отчего так страшно, оттого, что жена решила узнать все, или оттого, что она бросает его.

Ася

Ася проснулась от того, что звонил телефон. Долго и настойчиво. «Пожалуйста, замолчи», – просила она его мысленно, но он не смолкал.

– Ася, проснись, Гарик звонит, – Генка сидела на кровати и смотрела на звонящий телефон сестры. – Ася, он тебя уволит, проснись.

Вчера очень хорошо посидели, правда, в конце вечера все перебрали с алкоголем, конечно, кроме Генки. Даже Ася, которая очень редко пила алкоголь, составив компанию Тамаре Борисовне и Жоре, не рассчитала немного. Кафе, куда привела их капитан Бух, было хорошим и по-крымски уютным. Тамара Борисовна и Генка сначала внимательно слушали, какие страшные вещи происходили сегодня на съемочной площадке. Потом Ася долго плакала и вспоминала Марьяну, а Жора уж как-то по-хозяйски ее успокаивал, да так, что Тамара Борисовна, подмигнув Генке, захохотала. В паузе между слез Генка попросила рассказать Асю про бабушку, и теперь уже Ася злилась, а остальные слушали ее и попеременно вздыхали. Прямолинейная Тамара Борисовна, выслушав рассказ Аси, хряпнула рюмку водки и с чувством сказала:

– Вот сука, надо было ее на пятнадцать суток задержать.

– А мне она понравилась, – очень неуверенно сказала Генка, будто боялась, что ее сейчас за это закидают гнилыми помидорами. – Она веселая, когда мы ее демонстративно не взяли с собой в кафе, мне стало ее жаль, – видно было, что Генке и правда понравилась ее новая подруга, и сейчас ей было немного грустно, что это оказалась их с Асей ненавистная бабушка. Генка бабушку не помнила, к тому времени, когда Генка настолько повзрослела, что могла запоминать и оценивать события, Елизавета Никитична перестала приходить вовсе, а ограничивалась телефонными звонками. У Генки об этом остались детские воспоминания.