Никогда не играй в пятнашки - [2]

Надя пошла в ванную умыться из-под крана тонким ручейком холодной воды, хорошо хоть такая ещё есть. Система капиллярных труб, скопированная строителями у деревьев, ещё позволяла поднимать воду даже в отсутствие нормального давления. Мне как-то это пытался объяснить один из наших, бывший инженер, но я так до конца и не понял. Есть вода — и ладно, нет — плохо. Значит, пора делать ноги.

Я без сил, в одежде, упал на кровать. Жутко хотелось спать, но из головы не шла последняя схватка. Я прикрыл глаза, чтобы заново увидеть события ночи, проанализировать, что изменилось.

Мы возвращались после того как расставили ловушки-мины с передатчиками к следующей ночи, перед этим завалив взрывами два свежих канала, найденных пятнашками в обход перекрытых из внешней сети в городские катакомбы. Я подумал ещё, что девять пятнателей за ночь — это, пожалуй, рекорд для Ромова. Первых двоих мы поймали на конечной Восточной линии подземки. Конечные — излюбленные места их входа в города: там много технических тоннелей, ведущих неизвестно куда, труднее найти их норы. Если им очень нужно, они могут и копать, удивительно быстро прогрызая грунт. Но больше всего они любят на готовом, вернее, по готовому лезть — по многочисленным межгородским трассам подземки. Правда, мы им уже не позволяем такой роскоши. По крайней мере, очень стараемся, до сорванных ногтей, сухого кашля и кровавых глаз от грунтовой взвеси после взрывов.

Затем вылезли ещё трое, по одному на трёх пересадках в центре. Как Надя их пропустила? Порой мне кажется, в подземке Ромова полно каких-то излучений или полей, что ли — мешают ей, однозначно. Пришлось гоняться за теми тремя по всей Северной ветке, а потом прижимать в городской канализации. Почуяв нас, они решили сбиться в стаю, и двое из них успели «запятнать» невесть откуда взявшихся бедолаг-бичей. Тех пришлось тоже… убрать. Назад пути нет, по крайней мере, пока нет. Не нашли мы ещё способа людей из серых обратно делать, а серый может сам наделать дел. После этой… процедуры они все становятся какими-то особенно физически крепкими, так что в рукопашную с ними лучше не вступать, куда надёжней будет на расстоянии врезать из «палыча». Хорошо, что теперь только совсем безголовый, вроде тех двоих, по ночам по подземке шляться будет. Вот раньше… Сколько было проблем с бомжами и прочими обитателями нижних кварталов! Но серого ещё нужно найти и быстро отличить в темноте от простого обывателя (а днём они редко появляются), он не светится для Нади так ярко, как пятнатель. Я же их вообще только вплотную, по запаху, и чую, впрочем, как и все смотрящие. Так что лучше сразу, на месте.

Потом были ещё четверо, этих мы ловили наверху, поодиночке, они охотились в подворотнях за оставшимися бомжами, всегда первыми их жертвами.

Попроси кто меня описать пятнашку, вряд ли я дам детальный портрет. При свете их мало кому удавалось видеть, а в темноте, в рваном пятне света бешено прыгающего фонарика… Они похожи на полутораметровых ящериц-призраков. Это очень удобно — быть ящеркой, так легче ползать по извилистым пещерам или, например, узким тоннелям. Но если не ползают по щелям, тогда ходят на задних лапах, вытянувшись во весь рост. И очень быстро бегают. На вид твари почти прозрачны, кажутся бесплотными. Но только на вид. Это их камуфляж, как у хамелеонов, только лучше, стремительно меняется и пропускает свет насквозь. Они сильны и неуловимы. Их цель — не убить, ну разве что им встретится смотрящий, как я или Надя. Пятнатель, как бы это объяснить… «пятнает» клиента — напрыгивает, мгновенно становясь как кисель, облепляет и как будто впитывается в бедолагу. Приносит себя в жертву, альтруист чёртов, ради их общего гнусного дела. Я не видел, чтобы кто-то сам, кроме смотрящих, вырывался из этого киселя. Минута — и «серый» готов. Пожалуйте, к вашим услугам, дорогие пришельцы. Ну, хоть одним пятнателем меньше, хотя… слабое утешение. У них недостатка не имеется. Боже, как же хочется спать!

Последние трое напали сами, на верхних ярусах городских катакомб. Такого в Ромове не случалось раньше, и потому я чуть не оказался в киселе. Неприятное дело, хотя на меня не действует. Нет, конечно, действует. Очень больно это, а ещё до рвоты противно. Всё тело будто вата становится, но при этом разрывается от режущей боли. И слизь эта — как в мазуте измазаться, а потом полночи и в самом деле выворачивает, сильнейшая интоксикация. И тогда до утра я — как слепой щенок, всё расплывается, в ушах звон, какая уж тут охота. И ещё спасение, если в такой поганый момент хорошего коньяка глотнуть удастся. Здорово помогает, уж не знаю почему. Да только где его нынче взять… Правда, если пятнашка успеет понять, что я не простая жертва, киселем не отделаешься. Ну, для этого у меня и «палыч» в руке. Хорошая вещь, мощная и надёжная. Что бы мы без них делали…

Слизняки эти распластались на горячих трубах отопления, под потолком. Такое бывает редко — не любят они железо. Но любят тепло, гадкие лебеди. Похоже, поэтому Надя их не почувствовала, а я — тем более, такие трубы неплохо «фонят». Спасла лишь реакция, да ещё привычка — до утра не чехлить «палыча» в кобуру.