Никогда не было тебя, Цыгания! - [22]

А потом мы отправлялись к купцам и продавали им остатки гвоздей, они скупали каблучные и корабельные гвозди, оставшиеся хомутики и всякую всячину. Ну, а мы поворачивали назад оглобли. Денег увозили мы много, было на что обедать целую неделю.

Только вот полицейских почему-то очень боялись Мы, дети, как завидим, бывало, издали высокий шлем, так сразу юрк на дно повозки. И отец пугал нас:

— Погляди! Вон стоит полицейский! Возьмет да и заберет тебя сейчас!

А сам тоже не без страха подхлестывал лошадей.

В те времена жизнь наша, если не считать преследования жандармов, была очень неплоха, насколько мне помнится.

— На парував ме ника саха, — поговаривали старики. — Не поменялся бы ни с кем на свете. Мер те ме кана йек дий бутикера, о гаджо шей керел цило курко — крестьянину за неделю столько не заработать, сколько я могу заработать в день.

Только вот жили мы всегда по-дурацки. Никогда не знали, что значит порядочная квартира или приличная одежда. О расчетливом крестьянине мы сложили песню

Нам об него мараться неохота:

Ни крайцара не выпросишь у жмота!

А мы, как на сдельщине, уплетали жареных гусей, а завидя крестьянина, плевались.

— От него воняет, — говорили мы.

Крестьянин, конечно, платил нам тем же: «Цыган — зараза, цыган вонючий!» А ведь все мы стонали под одним ярмом.

Словом, должен я вам сказать: будь я богом, и то не смог бы разобраться во всем этом. Но одно совершенно ясно: в те времена крестьянина называли земледельцем, а цыгана — просто цыганом. Ныне крестьянин есть крестьянин, как и должно быть, ведь мы этим его не унижаем. Он свой хлеб честным трудом зарабатывает. Но цыгана официально никак не называют. Если он музыкант, то зовут его народным музыкантом или как там говорится. Некоторые гаджо презирают нас, но в глаза ничего не говорят, только за спиной шепчутся: вон, дескать, идет грязный цыган.

Я венгр, конечно же венгр, ведь я здесь родился, здесь жил и здесь похоронены семь поколений моих предков. А впрочем, мне все равно. Если гаджо так больше нравится, пускай я буду цыганом. Своей крови я стыдиться не стану.

Но тогда моего внучонка должны записать в такую же школу, в какую записывают словака, шваба, валаха, в такую, где он услышит прекрасную цыганскую речь, сказку, историю, песню. Чтобы тем детям, которые дразнят его «копченым», он мог гордо ответить: «Да, я цыган! И язык мой не хуже вашего, есть у меня и своя сказка, и своя песнь, у меня есть все, что есть у каждого народа». И только тогда нас будут почитать, насколько мы этого заслужили своим трудом, и мы будем совсем другими.

Это говорю вам я, старый Напо, проживший на этом свете девяносто с лишком лет и много видевший на своем веку…

Приходите ко мне и, если сможете, прихватите с собой еще парочку недорогих сигар.

Послесловие

Долгое время считали, что цыгане лишены какой бы то ни было творческой жизни. Но вот в начале прошлого столетия цыганская музыка становится основой венгерской музыки. Вопрос о том, что же такое цыганская музыка, долгое время оставался нерешенным, пока наконец не было установлено, что так называемая цыганская музыка есть не что иное, как популярные венгерские романсы, и что цыгане являются не основоположниками венгерской музыки, а лишь выдающимися ее популяризаторами.

Эта длительная полемика и обратила внимание исследователей на неизведанную до того, времени область: оказалось, у цыган имеется своя народная поэзия. Выяснилось также, что существует цыганская народная песня, однако она не имеет ничего общего с песнями профессиональных музыкантов-цыган. При собирании народных напевов фольклористы познакомились с цыганскими сказками. Сказки вызвали интерес языковедов, использовавших их для лингвистического анализа. Материал постепенно накапливался, но исследователи цыганского фольклора не в состоянии были охватить все богатство цыганских сказок — источник их неиссякаем, старики разматывают бесконечную нить своих сказок, подобно Шахразаде.

Сказка — неотъемлемая часть жизни цыган, она расцвечивает однообразие тяжелых серых будней. Рассказывают сказки обычно зимой, честь рассказывать сказки выпадает главным образом на долю мужчин. Когда спускается вечер, цыгане собираются в одной из хижин, садятся вокруг огня и, обсудив события минувшего дня, переходят к сказкам. В сказки цыган вкладывает свой жизненный опыт, свои желания и надежды.

В сокровищнице цыганского фольклора можно найти все жанры сказок. В них встречаются и элементы заимствований у соседних народов. Исследователи приходят к выводу, что цыгане, избегая всего нецыганского, всегда охотно заимствовали у других народов сказки и песни, вплетая их в свои. Сказки этой в основном неграмотной народности едва ли уступают сказкам народов, стоящих на высоком уровне письменности.

История цыганской народности столетиями оставалась неизученной. Неизвестны были пути, приведшие цыган в Европу, происхождение их языка, обычаев. Цыганские сказки и легенды, носящие различную религиозную окраску, давали весьма путаное представление об истории цыганской народности. Себя они выдавали за паломников, преследуемых за вероисповедание. Этим и объясняется то, что слово «цыган» в разных языках звучит по-разному. Сами цыгане называют себя ромами или минусами, что означает «человек».