Никодимово озеро - [7]
Приподняв стекло, Сергей кончиком автоматического карандаша счистил нагар с фитиля, потом убавил огонь до самого маленького и, не раздеваясь, лег, заложив руки за голову. Но не на кровать, которую приготовила ему тетка Валентина Макаровна, а на кушетку, уже лет десять назад выставленную сюда из дому по причине своей негодности. Когда он ложился, пружины, ослабевшие от времени, тихонько застонали.
Сергей подумал, что Алене тетка Валентина Макаровна не даст поспать. Но тут же понял, что и без того ни ему, ни Алене толком до утра не заснуть, и, глядя в потолок, признался себе, что вовсе не взгляд Алены заставил его почувствовать беспокойство — тревога явилась сразу, как только Валентина Макаровна стала рассказывать о случившемся, и даже раньше еще — когда они, войдя в Никодимовку, уловили запах гари, а потом увидели свет в Лешкиных окнах: Лешка не мог знать, что они приедут сегодня. А может, предчувствие никакая не выдумка и Сергею еще в Сосновске что-то упрямо подсказывало неладное, иначе с какой бы стати он так, без интересу ехал на этот раз в Никодимовку? Правда, все это можно было объяснить проще: чем откровеннее стремилась сюда Алена, тем меньше стремился он…
Световой круг от лампы на потолке то сужался, то чуть расширялся, в зависимости от того, слабее или ярче горел фитиль.
Дело в том, что Алена была влюблена в Лешку и однажды сама почти призналась в этом.
Что-то сухо щелкнуло за стеной. Сергей одним движением поднялся на ноги и, глядя в темный проем окна, потянулся к лампе, чтобы прибавить свету.
Рябиновая ветка, дрогнув, откачнулась в сторону.
― Это я! — шепотом предупредила Алена и, вскочив на подоконник, легко спрыгнула на пол. — Еле уложила, — объяснила она причину своей задержки, словно бы Сергей знал, что она явится, и, откинув за спину волосы, зашагала своей бесшумной, пружинистой походкой от стола к двери: три шага туда, три — обратно.
Сергей прибавил, затем убавил огонек в лампе. Он действительно ждал Алену, знал, зачем она пришла, и непроизвольно оттягивал разговор.
Подойдя к столу, Алена села на край постели. Передвинула ближе к себе лампу. В глазах ее замерцали два крохотных язычка пламени.
Сергей сел на единственный во времянке табурет и в ожидании уставился на Алену. Оба прислушались, когда со стороны Никодимова озера протяжно завыла собака. Сергей вспомнил, что старики говорят — это не к добру. И от мысли, что он становится суеверным, сделалось почему-то спокойней на душе.
― Ну? — спросила Алена.
― А! — Сергей хотел махнуть рукой, сказать, что ничего особенного не произошло, что они зря волнуются. Но, во-первых, Лешка в больнице, а усадьба хромой Татьяны сгорела — этих событий не перечеркнешь. Во-вторых, и он и Алена — оба уловили неувязку в рассказе тетки Валентины Макаровны, когда она заметила мимоходом, что кровь на Лешкином лице подсохла. Это свидетельствовало, что он лежал без сознания не три-четыре минуты, которые понадобились тетке Валентине Макаровне на сборы, а значительно дольше…
― Какой может быть разговор, — сказал Сергей. Но в голосе его не было желанной уверенности. — Ничего мы не знаем. Напридумываем только…
Алена встала и опять завышагивала по комнате взад-вперед. Руками она при этом почти не двигала, но все время шевелила тонкими белыми пальцами, то сжимая их в кулаки, то выпрямляя один за другим. Загар к ее коже приставал плохо, и в любое время года лицо и руки ее оставались белыми.
― Что ему там делать было ночью? — спросил Сергей.
― Писал, что подготовит усадьбу… — помедлив, сказала Алена.
― Ночью? — саркастически повторил Сергей.
Алена остановилась у двери.
― Не знаю.
Сергей неожиданно обозлился: то ли на себя, то ли на нее, то ли на Лешку.
― В конце концов, если даже это он запалил усадьбу — никто не догадается! Тем более — сам пострадал. — И злость его испарилась на этом. Было бы сомнительным спокойствие, основанное на формуле «все хорошо, потому что шито-крыто». А потом, Лешка в больнице, и еще неизвестно, чем это кончится для него.
Алена подошла к лампе, сняла стекло, дыхнула в него, как делала это тетка Валентина Макаровна, и, взяв со стула кусок газеты, стала протирать копоть.
― Догадается кто или не догадается, а нам с тобой, Сережка, нельзя ничего говорить об этом… Понял?
Огонек лампы едва мерцал без стекла, и за гущей рябины стало видно, что на востоке брезжит рассвет, небо посерело, отодвинув горизонт, и запахло росой.
Чтобы Алена не видела его лица, Сергей встал, подошел к окну.
― Ты, Алена, не сердись на меня… И не волнуйся зря… — Он хотел сказать что-нибудь существенное, а получилась явная ерунда: — Врачи же говорили, что все будет в порядке? А Татьяне хромой усадьба эта как мертвому припарки.
Алена увидела посветлевшее небо и, прежде чем надеть стекло на лампу, задула огонь. Подошла и остановилась рядом с Сергеем.
― Все-таки, Сережка, мужчины, правда, медленно развиваются… Серьезности у тебя не хватает. — Она покрутила рукой в воздухе и, оттолкнувшись от его плеча, вспрыгнула на подоконник.
Сергей не понял ее, огрызнулся на всякий случай:
― Хватит, что ты серьезная…
Алена пропустила его замечание мимо ушей, оглянулась:
Написанные в лучших традициях жанра, неуловимо следующие за книгами Анатолия Рыбакова, но безусловно оригинальные, повести Евгения Титаренко раскрывают патриотическую устремленность, высокие нравственные качества отважных и находчивых подростков в послевоенное время.Евгений Максимович Титаренко — автор приключенческих книг для подростков: "Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей", "По законам войны", "Четверо с базарной площади" и др.
В книге в увлекательной форме рассказывается об удивительных приключениях мальчишек послевоенной поры в глухой сибирской тайге. Ребята преодолевают множество опасностей, проявляя незаурядную смелость, отвагу, находчивость, крепкую мужскую дружбу. И в то же время нежность и заботу к своим овдовевшим матерям. Повесть не лишена лиризма, чувства любви к еще не тронутой сибирской природе, к милой деревушке Белая Глина, где они родились.Книга адресована подросткам.
«…Что там ни говори, а священнодействия минеров возле вышедшего из повиновения оружия вызывают зависть.Вот он опустился на одно колено, рядом положил взрывчатку, на случайный камень по другую сторону от себя — зажженную сигарету. Достал кусок запального шнура, капсюль. Медленно, осторожным движением вставил шнур в капсюль, помедлил немного и специальными щипчиками обжал капсюль на шнуре. Готовый запал опустил в углубление на взрывчатке, закрепил его шкертиком, затем обвязал взрывчатку и подвесил к мине с таким расчетом, чтобы взрывчатка легла вплотную к днищу, где находится заряд.Курнул начавшую затухать сигарету и поднес огонек ее к кончику шнура.
В своей новой книге для подростков «Критическая температура» Е. Титаренко ставит своих героев в сложные условия, когда необходимо принять единственно правильное решение, от которого зависит, как сложится их жизнь, какими людьми они вырастут. Писатель как бы испытывает героев на прочность, ни верность высоким нравственным идеалам.
Написанные в лучших традициях жанра, неуловимо следующие за книгами Анатолия Рыбакова, но безусловно оригинальные, повести Евгения Титаренко раскрывают патриотическую устремленность, высокие нравственные качества отважных и находчивых подростков в период Великой Отечественной войны.Евгений Максимович Титаренко — автор приключенческих книг для подростков: "Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей", "По законам войны", "Четверо с базарной площади" и др.
Повесть о жизни старшеклассников из небольшого рабочего поселка, о первой любви.
В самом начале нового века, а может быть и в конце старого (на самом деле все подряд путались в сроках наступления миллениума), Катя Малышева получила от бывшего компаньона Валентина поручение, точнее он попросил оказать ему платную любезность, а именно познакомиться с заслуженной старой дамой, на которую никто в агентстве «Аргус» не мог угодить. Катя без особой охоты взялась за дело, однако очень скоро оно стало усложняться. Водоворот событий увлек Катю за собой, а Валентину пришлось её искать в печальных сомнениях жива она или уже нет…
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Эта история начинается с ограбления с трагическим финалом: немолодой хозяин загородного дома погибает от рук неизвестных преступников. Однако в этой истории оказывается не так все просто, и сам погибший несет ответственность за то, что с ним произошло. Рассказ «Вода из колодца» седьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем этого цикла является следователь Дмитрий Владимиров, который на этот раз должен разобраться в хитросплетениях одной запутанной семейной драмы.
