Ника - [34]
— Сейчас четыреста семьдесят три семьи, — подтвердил Венков.
— Пристань была, — с умилением вспомнила Матрена. — Пароходы причаливали. А потом захирело.
— Хлеб по воде вывозили, яблоки, вишню. Сады агромадные были.
— Куда же подевались сады? Сейчас в каждом селе десять-двенадцать гектаров да на приусадебных участках еще наберется не так уж много.
— Сады ухода, рук требуют, — отвечал Аверьян с достоинством осведомленного человека, утирая выжатые водкой из глаз слезинки. — Крепкие хозяева у садов были, нанимали на сбор яблок до полсотни баб. Ну в колхозе не до садов стало.
— Посохли, — жалостливо произнесла тоненьким голоском Аграфена.
— Померзли, — добавила Матрена. — В финскую войну морозы страшенные были, весной яблоньки, будто после пожара, стояли черные, ни цветочка, ни листочка.
— Заново разводили.
— А пшеница хорошо родилась?
— Разно, Миколай Семеныч, год на год не приходился. — Аверьян оживился, вспоминая: — Бывалыча, сам-десять собирали, а то одни семена.
— Удобряли землю?
— А как же? Солому-то скоту не кормили, а на подстилку она шла. За зиму-те назьму в хлевах накопится, коровы чуть за потолок хребтом не задевают. Вывозили на поле в пар, сразу запахивали… А счас соломой скотину кормят, назьма мало, да и то сберечь не умеют: вывезут зимой, бросят в кучи, и лежит он, выветривается, дождем размывается… Нет, не хозяева вы… Прошу прощеньица!
— Очень хорошо вы рассказываете. Давайте пропустим по рюмочке за хозяйское отношение к земле. Вам какого налить? — Венков повернулся к старушкам.
— Мне беленького, — показала на водку Аграфена. — Оно позабористее.
— И угревистее, — подала низкий голос все время молчавшая крепкая еще женщина с дряблым лицом, покрытым во многих местах колечками белобрысых волосков.
Матрена моргнула на кагор.
— А мне красненького: люблю сладкое, грешница.
Выпили, закусили.
— А квасок-то мой сиротеет, плохо пьете, ай не по вкусу?
— Квас, Мотя, ядрен. — Аверьян налил из бидона в стакан, выпил. — Хорошо на водочку кладется, заглаживает.
— А какую пшеницу вы сеяли?
— Белотурку.
— Нет, кубанку, — возразила Аверьяну Аграфена. — Кубанку позднее стали сеять.
— Озимой много сеяли?
Аверьян усмехнулся.
— Кто же в наших местах озимку сеял? Ни в жисть.
— Почему?
— Зимы неустойчивые, озими часто вымерзают. Рожь сеяли, так аржаной клин невелик был. Мы занимались яровой пшеницей.
Венков думал, что надо будет сказать Перепелкину о белотурке и кубанке: «Может, это хорошие и потерянные сорта? Нет ли смысла найти их, испробовать и возродить? А то в газетах сообщают о новых сортах, но до нас они когда дойдут?..»
Тем временем Алексей подал чай свежей заварки.
Выпив по нескольку чашек чаю, гости совсем пришли в хорошее настроение. Аверьян, расправив лезущие в рот усы, обратился к хозяину:
— Песню можно сыграть?
— Конечно.
— Давай, бабы! Заводи, Мотя! — Аверьян откашлялся.
Матрена подумала, утерла сухие губы уголком головного платка, запела протяжно:
Тут она вздохнула и тоскливо повысила голос:
Аверьян выдохнул из груди по-молодому зазвучавший голос, в него вплелись старушечьи дисканты, и песня пошла:
Николай Семенович не слыхал этой песни, но мотив ее напоминал ему когда-то давно запавшие в душу впечатления от деревенских свадеб и праздников, когда старались петь «жалостливо».
Конец куплета пропели «с протяжкой», после чего наступила долгая пауза. Затем Матрена опять завела:
Дальше песню подхватили:
Гости распелись, одна песня сменяла другую, а между песнями были воспоминания о прошлом, о людях, давно умерших, и о не вернувшихся с войны. И так получилось, что Николай Семенович оказался как бы не хозяином, а гостем у этих стариков и старух. Чувствуя себя причастным к пирушке, к песням, к разговорам, он гордился тем, что его деды, отец и мать жили этими же интересами земледельцев и что образ мышления у них был такой же, как у Аверьяна и Матрены. Поросль интеллигентов Венковых пошла с него, с Николая Семеновича…
С легкостью душевной, без грусти вспомнился тесный профессорско-кандидатский дружеский кружок… Собирались по субботам то у одного, то у другого, после обильного ужина слушали музыку, пили коньяк, закусывая ломтиками лимона, обсыпанными сахарной пудрой, а потом усаживались за преферанс до рассвета, взбадривая себя черным кофе.
Этого не понять старикам. А молодежь понимает и завидует, зная такую жизнь по кино, по книгам.
Крепко почувствовал в себе крестьянские корни Венков. Земля — это в конечном счете все. И ученость его держится на том, как человеку работать на земле, чтобы она больше давала.
— Спасибо вам, дорогие гости. — Он поднял рюмку. — Я много полезного получил от вас. Хочу выпить за то, чтобы нам с вами жилось хорошо.
— Можно, — чокнулась с ним Матрена. — Только не загоняй нас в один дом. Не надо!
— Почему?
— Мы уж как попривыкши жить, эдак пускай и будет. Хоть в развалюхе, да в своей. Починить бы домишки-то наши.
Старейший саратовский писатель Григорий Боровиков известен читателю по многим вышедшим книгам. Его рассказы постоянно печатаются в периодической печати. К 70-летню писателя выходит новый сборник «В хвойном море», в который войдут рассказы «Макар, телячий сторож», «Курган», «Киря», «На болотах» и другие. Рассказы Г. Боровикова отличает доброта и теплый юмор.
О юных борцах пролетарской революции в Саратове, которые вместе с отцами и старшими братьями провозглашали власть Советов, отстаивали ее в трудные годы становления молодой Республики, узнает читатель из повестей Н. Чаусова «Юность Дениса» и Г. Боровикова «Именем Республики». Книга выходит в год 70-летия Великой Октябрьской социалистической революции.
В книгу известного ленинградского писателя Александра Розена вошли произведения о мире и войне, о событиях, свидетелем и участником которых был автор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли рассказы о встречах с людьми искусства, литературы — А. В. Луначарским, Вс. Вишневским, К. С. Станиславским, К. Г. Паустовским, Ле Корбюзье и другими. В рассказах с постскриптумами автор вспоминает самые разные жизненные истории. В одном из них мы знакомимся с приехавшим в послереволюционный Киев деловым американцем, в другом после двадцатилетней разлуки вместе с автором встречаемся с одним из героев его известной повести «В окопах Сталинграда». С доверительной, иногда проникнутой мягким юмором интонацией автор пишет о действительно живших и живущих людях, знаменитых и не знаменитых, и о себе.
В сборник включены рассказы сибирских писателей В. Астафьева, В. Афонина, В. Мазаева. В. Распутина, В. Сукачева, Л. Треера, В. Хайрюзова, А. Якубовского, а также молодых авторов о людях, живущих и работающих в Сибири, о ее природе. Различны профессии и общественное положение героев этих рассказов, их нравственно-этические установки, но все они привносят свои черточки в коллективный портрет нашего современника, человека деятельного, социально активного.
Во второй том вошли рассказы и повести о скромных и мужественных людях, неразрывно связавших свою жизнь с морем.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.
В романе «Зазимок» Михаил Годенко воспевает красоту жизни, труд, мужество и героизм, клеймит предательство и трусость; четкая черта проведена между добром и злом.Язык романа — светел и чист, фразы ясны и метафоричны, речь персонажей образна и сочна.
Книга Леонида Ивановича Иванова «Глубокая борозда» включает вновь переработанные, известные уже читателю очерки («Сибирские встречи», «Мартовские всходы», «Глубокая борозда» и др.) и завершается последней, еще не выходившей отдельным изданием работой писателя — «Новые горизонты».В едином, монолитном произведении, действие в котором происходит в одних и тех же районах Сибири и с теми же героями, автор рассказывает о поисках и находках, имевших место в жизни сибирской деревни за последние 15 лет, рассказывает о той громадной работе по подъему сельского хозяйства, которая ведется сейчас Коммунистической партией и тружениками села.