Ник Уда - [39]

Репортерша с Пашей отошли в сторону и стали дожидаться другое приличное с виду лицо, которое не испортит им кадр своими ответами. Спустя полторы минуты они уперлись в дисплей камеры: она смеялась, а он молчал.

Может, они и не плохие люди, но как профессионалам им нужен «правдивый» глас народа. Им нужен тот, кто скажет вслух «прописные истины», о которых талдычат уже пять месяцев. Им нужно подтверждение сказанного.

«Слушать и повторять», — вот девиз гармоничного дискурса власти и народа. Это все еще не сигнал о помощи?

«Внимание, всем разумным существам! Повторяю, все разумные существа Вселенной, просьба облетать планету Земля стороной. Мы тут все в край поехали», — именно это должно было быть написано на пластинках «Пионера».

По дороге в Центральный мысли наполнились невеселым предвкушением грядущих изменений. И фоном серое небо, серая жизнь, советская застройка центра, где только характерные для сталинского ампира фигуры на крыше выделялись, и то своей вычурной серостью. Какие еще тут могут быть мысли?

А что если вдруг пустить по водоканалам столицы сыворотку правды и смелости, чтобы назавтра беларусы не боялись говорить то, что на самом деле думают? Уже представляю себе то, что пришлось бы выслушать той журналистке.

— Скажите, пожалуйста, как вы относитесь к новому закону о тунеядцах?

— Да это издевательство. Они там нас за идиотов держат? Их мозги гораздо лучше подходят для раскраски стен расстрельной камеры, а не для составления законов.

Или еще вот так.

— Скажите, как вы относитесь к однополым бракам?

— Мне плевать.

— Куда надо направить средства вместо строительства атомной станции.

— Мне глубоко плевать.

— Что делать с сиротскими домами.

— Мне глубочайше насрать.

А может быть, все было бы и так.

— Прокомментируйте ситуацию на Украине.

— Если честно, то я бы там вообще всех расстрелял. Вот серьезно, всех. Отдали бы потом эту территорию нам через ООН, а мы бы ее засеяли, облагородили.

— А вы бы лично поехали облагораживать и засеивать землю?

— Я? Нет, конечно, у нас полно колхозников, пусть едут.

— А расстреливать?

— Нет, конечно, я что, изверг?

Или вот мое любимое:

— Замечаете ли вы расслоение в беларуском обществе?

— Нет, я не считаю себя хуже остальных, или даже кого-то. Я лучше многих. Да я, черт возьми, определенно лучше всех, — и для полноты картины сказавший должен быть наркоманом или сталинистом.

Боря курил на улице перед входом в Центральный, когда к нему одновременно со мной подошел местный «свободный падальщик», или бомжемасон, выпрашивающий у завсегдатаев бара глоток пива или кусок хот-дога. А ведь он когда-то закончил тот же самый либеральный факультет самого престижного ВУЗа страны. Этот историк ошивается на улице еще с прошлого социально-экономического кризиса.

— Проставьте пивка, молодые люди, — абсолютно ненавязчиво попросил бомж.

— С какой стати?

— Не хотел говорить, но я человек из будущего.

— Тогда без проблем, — мы зашли в пивнуху, и Боря самостоятельно принес ему бокал светлого.

— Вот, сделано. А взамен расскажи, что там в будущем. Мы уже построили социально ориентированное государство?

— Я, как человек из будущего, не уполномочен с вами об этом говорить. Но могу рассказать анекдот. Слушайте. Финансовый аналитик отправился из 2014 в 1913 год, посоветовал прадеду продать имение и эмигрировать в США, а потом вернулся обратно в будущее… и не родился! Ах-ха-ха, кхе-кхе, спасибо, пацаны, — и ушел.

Мы признали, что это было красиво, и немного даже смешно.

— Знаешь, а на самом деле он вполне может быть человеком из будущего.

— Почему же? — Боря своими орлиными глазами отсчитывал деньги, чтобы снова пойти за пивом, но уже с водкой. В первый раз он принес светлого пойла только футуромену.

— Представь, что ты попадаешь в прошлое, в век XVI, к какому-нибудь Генриху VIII. Пускай ты и историк, но ты ни хрена не знаешь о его эпохе, ничего о нем самом и его окружении. А ему же будет интересно, кто предаст монарха, или кого лучше взять в фаворитки. А даже если ты и знал бы, все равно не должен был рассказывать: вдруг этот Генрих изменит ход истории. Тебе оно надо? Тебе оно не надо. Пусть ты и докажешь, что из будущего, твои безобидные байки про телефон, электричество и интернет без вещественных доказательств заинтересуют лишь кухаркиных детей под чистку картошки. Поэтому если этот бомж реально из будущего, то на его месте действительно лучше никому ничего не рассказывать.

— При Генрихе VIII еще не знали картофель, — Боря бросил эту фразу уже в пути за дополнительными литрами в магазин наверху.

Мой взгляд уперся сквозь окно на главный проспект страны. Эти люди с мрачными лицами, этот серый город и серая брусчатка. Насколько же это все гармонично и органично, но насколько же скучно.

Боря вернулся с двумя полторахами и чекушкой водки: опять будет ерш.

— Слушай, хотел извиниться за метро, — моя фраза.

— За метро извиняться не надо, эта структура постоянно причиняет людям боль. Пусть сама извиняется, — его ответ.

— Не, ты не понял…

— Да я понял-понял. Не парься, я же там работал. Мне даже штраф не выписали.

Камень упал с сердца, но Боря начал поднимать туда уже другой: потяжелее и смертельнее. В общем, как всегда.