Ник Уда - [38]

— Конечно, считаю. Этого как раз хватает, чтобы отправить детям в Крым. Они там голодают.

— А вы как питаетесь?

— Я? Солнечным светом».

СОЛНЕЧНЫМ СВЕТОМ! ОНА ПИТАЕТСЯ СОЛНЕЧНЫМ СВЕТОМ! Идеальная пенсионерка для любого государства! Ведь если все жрали бы свет, то свинину и хлеб можно было бы продавать за границу.

Далее на экране появился молодой парень с физиономией, склонной к эмиграции. Ему задают вопрос:

«— Пойдете ли вы на следующие президентские выборы?»

Действительно, было бы странно задавать вопрос, за кого вы будете голосовать.

«— Я не пойду. Мне уже не интересно. Понимаете, в 2010 году на моем участке официально за Рымашевского проголосовало пять человек. И десять из них я знаю лично».

Просто в точку.

— О, вот мое любимое, — говорит Алла и открывает очередной сюжет.

«…Мне кажется, в беларуска-райских атнашэниях сечас крызис…»

Да, мужик, у беларусов с Раем действительно кризис. Стыдно сказать, у нас никогда не было даже своего консульства в Раю. Но, как любят говорить наши чиновники, идет планомерная работа по открытию посольства в Чистилище, а там видно будет.

— Ладно, пойдем. Если повезет, то ты сам убедишься, что это не единичные случаи. Главное, снимай все, что они говорят. Включай камеру, как только мы подойдем, и вскидывай ее на плечо тогда, когда они разрешат снимать. Кстати, хочешь чего-нибудь перекусить?

— Я бы не отказался от бутерброда с солнечным светом.

Глава 21. Апрель 2014. -7°

Мое тело высиживало скамейку, когда тусклое минское cолнце, едва пробивавшееся из-за облаков, было затменено хрупкой на вид журналисткой.

— Извините, пожалуйста, не могли бы вы ответить на пару наших вопросов? — спросила она, протягивая микрофон. Возле нее в томительном ожидании стоял оператор, по лицу которого можно было твердо сказать: беларусы в этот день его не радовали своими ответами. Может, мне его порадовать?

— Да, конечно. Что за вопросы?

— Вопросы о ситуации на Донбассе.

— Да, давайте, не проблема.

— Паша, снимай.

Это «Паша, снимай» вдруг открыло мне глаза: оператором был тот самый новый лучший друг Бори. Его можно было узнать по ямочкам на щеках, которые, видимо, не исчезали, даже когда улыбка спадала. Он быстро нажал кнопку на своей камере и упер в меня большой ее объектив.

— Скажите, пожалуйста, кто, по-вашему, прав, а кто виноват в конфликте в Украине?

— Мне кажется, что у каждого своя правда, поэтому правы все. Но если говорить об истине… то истина в том, что такого региона как Восточная Европа быть вообще не должно. Мы просто позор этой планеты, даже хуже Африки. Те хотя бы искренни в своей примитивности и отсталости. А мы просто лицемеры. Будь моя воля, на месте Восточной Европы было бы море, а на горе Дзержинской стоял бы пункт проката оборудования для дайвинга, чтобы туристы и исследователи могли спуститься на дно этой Атлантиды и посмотреть, как должны заканчивать худшие общества. Тупые российские имперцы-зэки, вселенские терпилы беларусы и вечные пиздюки украинцы. На месте Восточной Европы должно быть теплое море, а то задолбали совсем уж нищета, дебилизм и вот это вот все, мля.

Какая-то лукавая улыбка обезобразила красивое лицо репортерши, увенчанное большими глазами. Пашу не было видно из-за камеры.

В апреле к Крыму добавился и Донбасс. Пропаганда омывала горы идиотов, откалывая куски, и бросая их в пекло войны. Под девизом: в нашей стране дураков нет, они все в соседней — девальвировалась и так недорогая в этих краях жизнь. Хапнуть чужого на уровне государств — это геополитика, а не воровство.

От всего этого хаоса Восточную Европу могла бы спасти только моральная диктатура, переходящая в правовой порядок, но о каком порядке идет речь, если одни тоскуют, другие воруют, и только война может сделать весь этот сброд хоть кому-нибудь нужным? Война — единственное развлечение в этой стороне.

Уход Восточной Европы под воду разом решил бы все конфликты регионального масштаба. Но проблема шире: другие материки заслуживают точно такой же участи. Кто-то за тоску, кто-то за ненависть.

Человечеству давно пора признать, что оно является лишь сборищем порядочных гондонов. А все многообразие мира напоминает привокзальный отдел потерянных вещей. Может мы для Вселенной и есть такой отдел?

Наши общества раз за разом придумывают свои системы координат, тысячи лет меняя грани то дозволенного, то запрещенного: кто вчера был моральным уродом, сегодня зовется мучеником, и наоборот. И если бы эта система была четкой и статичной, то человечество еще имело бы шанс на самоспасение. Но двуногий лис предпочитает искать щели в собственно созданном бараке Добра и Зла. Только сын Адама и Евы мог придумать индульгенции — легализованное лицемерие в отношении собственных же систем моральных координат. Мы не можем жить даже по правилам, которые придумываем сами. Это ли не сигнал о помощи?

«Эй, космос! Мы не можем жить по собственным законам! Пришли пару десятков астероидов. С любовью, человечество», — этот текст должен был стать посланием Аресибо.

Это все отсутствие эмпатии вкупе с нездоровым эгоизмом, каждый раз доходя до границы которого, разочаровываюсь от того, как близко она находится.