Нихт капитулирен! - [71]

— Скажите, Беннито, — наконец вымолвил он, — отчего наш МИД занял в сложившейся ситуации столь неопределенную позицию? Неужели вы ожидаете, когда свою позицию озвучит Германия?

— Разумеется, нет, Ваше Величество. — ответил дуче. — Однако прежде чем мы определим наш курс в изменившихся условиях, необходимо понять, насколько далеко готовы зайти Франция и Англия в противостоянии с СССР. Да и действия Советов тоже представляют интерес. Если они объявят войну Турции, чтобы добраться до Ближнего Востока нам волей-неволей придется выступить против них, чтобы взять под свой контроль черноморские проливы.

— Да, — задумчиво ответил Виктор Эммануил, — в Средиземном море и так хватает боевых кораблей, советские вымпелы тут не нужны.

— Я тоже так считаю, Ваше Величество. — сказал Муссолини. — К тому же необходимо понять серьезность намерений англо-французов. Если этот их авиаудар и посылка экспедиционных сил в Финляндию означает настоящую, полномасштабную войну, это одно. А если это всего лишь фикция? Вспомните, государь — мы предлагали защитить от немцев Австрию — и что? Ничего, кроме пустой демагогии с их стороны. Мы предлагали совместную защиту Чехословакии, и опять, кроме болтовни с их стороны, ничего не дождались. Что нам оставалось, кроме заключения «Железного пакта»? Да, Гитлер, конечно, недоумок, но он недоумок деятельный, а Даладье и Чемберлен просто трусливые ничтожества. Да и дружба с немцами уже принесла свои плоды. Сказать по чести, никогда бы не подумал, что в Ливии есть нефть. А они ее разыскали.

— И навязали нам совместную ее разработку. — вздохнул король. — Впрочем, лучше половина от добычи нефти, нежели совсем нисколько, тут вы правы. Меня настораживает иное. Зачем Гитлер стягивает войска к польским границам? Зачем это делают коммунисты я понимаю — Польша союзник Франции, и свои войска те вполне могут высадить и там. Но Гитлер…

— Тут возможны два варианта. — ответил дуче. — Либо Гитлер окончательно сошел с ума и намерен вторгнуться в Речь Посполитую — а это автоматически означает войну Германии с англо-французским альянсом, либо он намерен наступать вместе с поляками. Не оттого ли и был нанесен воздушный удар по советским нефтяным месторождениям?

— Чтобы СССР не мог оказать достойного сопротивления немцам и полякам?

— И чтобы нефть не досталась немцам. — ответил Муссолини. — В любом случае, Чиано вылетел в Берлин для консультаций с Риббентропом. Какие-никакие, но немцы наши союзники.

— А вы не рассматриваете вариант поддержки Гитлером СССР? — Виктор Эммануил наконец поставил чашечку на столик.

— Это крайне маловероятно, Ваше Величество. — покачал головой дуче. — Гитлер, безусловно, сумасшедший. Даже бесноватый. Но не настолько.

— И все же? Какова будет наша позиция при таком варианте?

Москва, Наркомат Иностранных Дел 04 марта 1940 г., десять часов утра (время местное)

— Здравствуйте, товарищ Народный Комиссар. — вежливо поприветствовал Литвинова японский посол Того, входя в кабинет.

— Конищи-ва, Сигэнори-сан. — устало улыбнулся гостю Максим Максимович, и указав на небольшой столик у стены, за которым стояло два кресла, добавил. — Прошу присаживаться, господин посол.

Когда и хозяин кабинета, и его гость, сели, НарКомИнДел требовательно поглядел на японского посла.

— Вы просили о встрече. — произнес он.

— Верно, товарищ Ритвинов. — в японском языке, как известно, отсутствует буква «л», и даже проведший долгое время в Москве Того Сигэнори, не избавился от привычки заменять ее в разговорах на букву «р». — Японское правитерьство присраро мне новые инструкции в связи со вчерашним… инцидентом на Черном море и Кавказе.

«Присраро — это нельзя точнее и выразить. Присрать вы нам всегда горазды». - подумал Литвинов, изображая неподдельную заинтересованность. Видимо, на лице Максима Максимовича отразилась какая-то тень его истинных мыслей, поскольку посол поспешил вспомнить летние события.

— Нет нужды вспоминать о прискорбных разнограсиях, приведших к сторкновению у Номон-Хана наших вериких стран. Как это говорят у вас: «Кто старое помянет, тому граз вон».

«А кто забудет — тому два». - мысленно закончил пословицу Литвинов, но Того, судя по всему, продолжения не знал.

— Тэнно Сёва искренне верит, что те прискорбные события не смогут омрачить дарьнейшие взаимоотношения между нашими державами, товарищ Народный Комиссар. Вместе с тем, тэнно возмущен вероромным нападением на СССР и спешит заверить советское правитерьство, что Япония готова оказать вашей стране рюбую разумную поддержку в борьбе с агрессорами.

— Заверьте Его Императорское Величество в нашем всемерном почтении, и передайте ему нашу искреннюю благодарность за теплые слова. — кивнул Максим Максимович, едва удержавший челюсть от падения. Такой поворот в японской внешней политике был удивительнее давешнего немецкого миролюбия.

Еще сильнее он бы удивился, если б узнал, что во время прошедшего вчера, поздно вечером, совещания кабинета министров Японии, император Хирохито нарушил старинный протокол, и напрямую обратился к своим министрам с требованием прямо изложить военные планы. Премьер-министр Коноэ, первым отошедший от изумления по поводу попрания традиции императорского молчания, смог убедить Хирохито пообщаться с Министром Армии и Министром Флота, а также их офицерами, отдельно.