Ницше - [11]

Словарь главных персонажей философии Ницше

Орёл (и Змея). — Звери Заратустры. Змея обвилась кольцами вокруг шеи Орла. Таким образом, эти звери выражают Вечное Возвращение: Союз, кольцо в кольце, обручение божественной пары Дионис — Ариадна. Но выражают они Вечное Возвращение по-звериному как непосредственную достоверность или природную данность. (От них ускользает сущность Вечного Возвращения, его избирательный характер — как с точки зрения мысли, так и с точки зрения Бытия.) Вот почему они превращают Вечное Возвращение в «детский лепет», в «уличную песенку». Хуже того — распрямляющая свои кольца Змея выражает самое невыносимое, самое невозможное в Вечном Возвращении — природную достоверность, согласно которой «всё возвращается».

Осел (или Верблюд). — Звери пустыни (нигилизма). Это вьючные животные, они несут на себе бремя, доходя до самой глубины пустыни. У осла два недостатка: его «Нет» является фальшивым «нет», злопамятным «нет» Хуже того, его «Да» («И-а», «И-а») — фальшивое «да». Он считает, что утверждать значит нести, брать на себя. Осёл — животное христианское: он несёт на себе ярмо ценностей которые, как принято считать, «превосходят жизнь». После смерти Бога он сам навьючивает себя, несёт ярмо «человеческих» ценностей, полагает, что принимает «реальность как таковую»: отныне он царь и бог «высших людей». Осёл с головы до ног — чистейшая карикатура на дионисическое «Да» и его предательство; он утверждает, но утверждает не что иное, как нигилизма порождение. Вот отчего его длинные уши противопоставляются маленьким, круглым, лабиринтообразным ушам Диониса и Ариадны.

Паук (или Тарантул). — Дух мщения или злопамятства. В его яде содержится заразительная сила. В его воле говорит воля к наказанию и осуждению. Его оружием является нить, паутина — паутина морали. Паук проповедует равенство (пусть все будут похожи на него!).

Ариадна (и Тесей). — Анима. Она была возлюбленной Тесея и сама любила его. Но именно в эту пору она держала в своей руке нить, была чем-то вроде Паука, холодным созданием злопамятства. Тесей — Герой, образ Высшего человека. У него и недостатки Высшего человека: он несёт на себе ярмо, берет всё на себя, не умеет себя разнуздать, не знает лёгкости. Пока Ариадна любит Тесея и им любима, её женственность находится в заточении, связана нитью. Лишь с приближением Диониса-Быка узнаёт она, что такое настоящее утверждение, подлинная лёгкость. Она становится Анимой утверждающей — той, что говорит «Да» Дионису. Эта супружеская пара составляет Вечное возвращение, порождает Сверхчеловека. Ибо: «когда герой покинул душу, тогда и только тогда приближается во сне сверхгерой».

Шут (Обезьяна, Карлик или Демон). — Карикатура на Заратустру. Он подражает Заратустре — как тяжесть подражает легкости. Вот почему в нем заключена наивысшая опасность — измена доктрине. Шут преисполнен презрения, но презрение его продиктовано злопамятством. Он воплощает дух тяжести. Подражая Заратустре, он, мнится ему, преодолевает, покоряет. Но это преодоление мыслится так: или пусть его несут (вскарабкаться на плечи человека или даже самого Заратустры), или же он перепрыгнет и через них. И то, и другое суть два возможных заблуждения насчет «Сверхчеловека».

Христос (святой Павел и Будда). — 1. Он представляет существенный этап нигилизма: этап нечистой совести, что приходит на смену злопамятству иудаизма. Всё то же мстительное и враждебное жизни начинание; ибо христианская любовь признает ценность лишь болезненных и унылых сторон жизни. Кажется, что Христос через свою смерть обретает независимость от еврейского Бога: достигает всеобщности, становится «космополитом». Но всё дело в том, что обретает он лишь новое средство осуждения жизни; проклятие жизни становится всеобщим, ибо вина переходит во внутренний мир человека (нечистая совесть). Будто бы Христос умер за нас, за наши грехи! По крайней мере, такое толкование дает святой Павел; оно и возобладало в Церкви и истории. Стало быть, муки Христа противоположны мукам Диониса: в одном случае жизнь осуждается, её должно искупить, в другом — жизнь сама по себе справедлива, чтобы всё оправдать. «Дионис против Распятого».

2. Однако, если поглубже вникнуть в личный тип Христа, то под толкованием Павла обнаруживается иной характер его принадлежности к «нигилизму». Христос кроток, радостен, никого не проклинает, безразличен ко всякой виновности; он хочет лишь умереть, жаждет смерти. Этим он и превосходит святого Павла, представляя высшую стадию нигилизма: стадию последнего Человека, более того, — Человека, который хочет гибели: эта стадия ближе всего к дионисическому преобразованию. Христос — «интереснейший из декадентов», своего рода Будда. Именно благодаря ему преобразование становится возможным; с этой точки зрения становится возможным и слияние Диониса с Христом: «Дионис-Распятый».

Дионис. — О различных сторонах Диониса говорилось выше, далее же см. тексты 1 (связь с Аполлоном); 2 (оппозиция Сократу); 3 (противоположность Христу); 4 (взаимодополнительность с Ариадной).

Высшие люди. — Их много, но все они свидетельствуют об одном: о замене после смерти Бога ценностей божественных на ценности человеческие. Они представляют становление культуры, или усилие, направленное на то, чтобы поставить человека на место Бога. Коль скоро принцип оценивания остаётся прежним, коль скоро преобразование ещё не осуществлено, высшие люди целиком и полностью на стороне нигилизма, они ближе к шуту Заратустры, нежели к самому Заратустре. Они «неудачники», «бездарности», они не умеют ни смеяться, ни играть, ни танцевать. В логическом порядке они идут следующим образом: