Этика. Очерк о сознании Зла

Этика. Очерк о сознании Зла

Своего рода «второй манифест» одного из виднейших философов современной Франции Алена Бадью (р. 1937) представляет собой приложение сформулированной в его «Манифесте философии» универсальной философской системы к сфере морали и этики.

Для широкого круга читателей, интересующихся актуальными проблемами философской мысли и ее практическими приложениями.

http://fb2.traumlibrary.net

Жанр: Философия
Серия: Критическая библиотека
Всего страниц: 28
ISBN: 5-90141-011-4
Год издания: 2006
Формат: Полный

Этика. Очерк о сознании Зла читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал


Предисловие к английскому изданию

История этой книги довольно своеобразна. Собственно, все началось с заказа на брошюру для серии, адресованной лицеистам и студентам университетов. Я согласился написать ее из дружбы к инициатору этого проекта Бенуа Шантру, одному из немногих сегодня издателей, достойных этого звания. Я работал над ней вдали от города, летом 1993 года, на протяжении двух недель, подстегиваемый беспрерывной чередой телефонных звонков все от того же Бенуа Шантра. Мой подход, таким образом, напоминал на тот момент упражнение в рамках наложенных извне ограничений: определенное количество типографских знаков, необходимость оставаться доступным неподготовленному читателю, непременные отсылки к текущим событиям, ну и так далее.

При всем том действительные трудности заключались совершенно в ином. Они проистекали из противоречивого состояния моего ума. С одной стороны, мною двигала неподдельная ярость. Мир впал в «этическое» исступление. Все подряд назойливо смешивали политику с лицемерным и бессмысленным катехизисом. Интеллектуальная контрреволюция, принявшая форму морального терроризма, навязывала гнусности западного капитализма в качестве новой универсальной модели. Предполагаемые «права человека» сплошь и рядом служили тому, чтобы свести на нет любую попытку изобрести формы свободной мысли. В результате моя книга стала чем-то вроде памфлета. По целому ряду пунктов мой издатель и друг вынужден был просить, чтобы я слегка умерил свои инвективы. Однако же, с другой стороны, некоторые из поднятых в этой книге вопросов требуют изощренной и изобретательной дисциплины мысли. Я же извлек еще далеко не все практические — и, что касается нашего случая, этические — следствия из онтологии истин, выдвинутой пятью годами ранее в «Бытии и событии» (1988), так что даже для меня самого многие из получивших развитие в настоящей книге моментов были новыми и не до конца проясненными.

Таким образом, я оказался зажат между упрощенческими искушениями памфлетиста и необходимой строгостью концептуальных инноваций. Решением — если это было решение — стало равномерное рассредоточение идеологической ярости по ходу философских построений. В результате книга начинается как политическая атака на идеологию прав человека и защита антигуманизма 1960-х, а заканчивается очерком этики истин, в которой я разграничиваю человеческое животное (чьи права не так-то легко идентифицировать) и субъект как таковой — субъект, понимаемый как локальный фрагмент истины-процедуры и как бессмертное порождение некоего события.

Удивительнее всего, что эта довольно-таки странная комбинация борьбы против идеологического течения (в то время предметом консенсуса являлось нравоучительное морализаторство, не что иное как обобщенная виктимизация) и концептуального схематизма имела заметный успех, не в последнюю очередь и в лицеях, На Нестоящий момент «Этика» наряду с «Манифестом философии» является наиболее популярной из моих книг. Кик иногда случается, многие были благодарны, что я рискнул откровенно высказать то, о чем не слишком удобно говорить. И эти люди — а может, и не они одни, — знают также, что я иду на этот риск только с точки зрении подлинно философского предприятия, по действительно настоятельным причинам, а не для того, чтобы Привлечь к себе внимание. Истина, между тем, в том, что я куда как слишком робок, чтобы радоваться привлеченному к своей персоне вниманию.

Сегодня я могу взглянуть на эту вышедшую почти семь лет назад книгу под двумя разными углами: с точки зрения идеологической полемики и с точки зрения теоретических построений.

Что касается первого, я ни о чем не сожалею. С тех пор нам пришлось пережить и налеты западных бомбардировщиков на Сербию, и недопустимую блокаду Ирака, и непрекращающиеся угрозы в адрес Кубы. Все это до сих пор оправдывается неимоверными излияниями морализаторских проповедей. Международный Трибунал явно готов во имя «прав человека» арестовать и судить кого угодно и где угодно, если тот пытается оспорить Новый Мировой Порядок, вооруженным стражем которого является НАТО (сиречь США). Сегодня наш «демократический» тоталитаризм укрепился прочнее некуда. Сейчас как никогда необходимо, чтобы свободные умы поднялись против сервильности подобного образа мысли, против того жалкого морализаторства, во имя которого мы обязаны принимать в их абсолютной несправедливости господствующие пути этого мира. И все же можно, по-видимому, сказать, что консенсус понемногу слабеет. Вторжение в Сербию по крайней мере вызвало дебаты, каковым в отношении Боснии или Ирака просто не было места. Американский империализм и европейское раболепие изобличаются сегодня куда чаще, чем несколько лет тому назад. Не стоит обольщаться, повсюду господствует убаюканный крушением авторитарного социализма враг. Но вместе с тем мы вступаем в длительный период переустройства — как освободительной политической мысли, так и соответствующих ей действенных практических сил. И в качестве дополнительных лозунгов этого переустройства мы можем провозгласить две существенные на сегодняшний день установки: упразднение НАТО и роспуск Международного суда по правам человека. Что же до теоретических построений, здесь нужно сказать, что идеи сей маленькой книжицы, хотя и ориентированы в правильном направлении, составляют не более чем некий предварительный набросок. Сейчас я продолжаю их развивать и подчас модифицирую — в отношении, по меньшей мере, следующих четырех пунктов.


Еще от автора Ален Бадью
Манифест философии

«Манифест философии» Алена Бадью (р. 1937) в сжатой и энергичной форме представляет одно из значительнейших событий в истории новейшей мысли — глобальную «философию события», реализующую небывалый по дерзости замысел: в эпоху пресловутого «конца философии» сделать еще один шаг и, повторив жест Платона, заново отстроить философию в качестве универсальной доктрины, обусловленной положениями науки, искусства, политики и любви и обеспечивающей им возможность гармоничного сосуществования.В качестве Приложений в издание включены тексты посвященного обсуждению концепций Бадью круглого стола (в котором приняли участие Ф.


Истинная жизнь

Серия «Фигуры Философии» – это библиотека интеллектуальной литературы, где представлены наиболее значимые мыслители XX–XXI веков, оказавшие колоссальное влияние на различные дискурсы современности. Книги серии – способ освоиться и сориентироваться в актуальном интеллектуальном пространстве. Один из самых значительных философов современности Ален Бадью обращается к молодому поколению юношей и девушек с наставлением об истинной жизни. В нынешние времена такое нравоучение интеллектуала в лучших традициях Сократа могло бы выглядеть как скандал и дерзкая провокация, но смелость и бескомпромиссность Бадью делает эту попытку вернуть мысль об истинной жизни в философию более чем достойной внимания.


Апостол Павел. Обоснование универсализма

В книге излагается оригинальная секуляризованная трактовка учения и деятельности апостола Павла как фигуры, выражающей стремление к истине, которая в своей универсальности противостоит всякого рода абсолютизированным партикулярностям — социальным, этническим и пр.Книга дает ясное представление об одном из заметных течений современной французской философской мысли и будет интересна не только для специалистов — историков, религиоведов и философов, но и для самых широких гуманитарных кругов читателей.http://fb2.traumlibrary.net.


Философия и событие. Беседы с кратким введением в философию Алена Бадью

Политика, любовь, искусство и наука – четыре источника истин, о которых в своих диалогах рассуждают Ален Бадью и Фабьен Тарби, постепенно приближаясь к философии. Кто сегодня левые, а кто правые, что значат для нас Мао и Сталин? Почему в любви всегда есть мужское и женское? Что является художественным событием? Действительно ли наука грозит «забвением бытия»? Отвечая на эти и многие другие вопросы, Ален Бадью не просто делится своим мнением, а показывает, как работает его философия и куда она ведет.


Загадочное отношение философии и политики

Загадочность отношения философии и политики в том, что между ними находится третий элемент – демократия. Философия начинается с демократии, но не всегда заканчивается на ней, поскольку требует не релятивизма и не многообразия мнений, а истины, обязательной для всякого разумного существа и ограничивающей, на первый взгляд, пространство демократии. Может быть, демократия важнее философии (как считал Рорти) или же все-таки философия важнее демократии (Платон)? Бадью показывает, что можно выйти из этого тупика, если пойти по пути справедливости.


Рекомендуем почитать
Самое время жить

Обычная девочка подросток, с обычными подростковыми проблемами. Дэниэль Кейт думала, что её жизнь отстой, проблемы с парнем, плохая внешность и плохая успеваемость в школе, но через несколько месяцев она поняла что, с радостью бы вернулась к тем самым старым проблемам, Дэни поняла какой глупой девочкой была, но уже слишком поздно...Она больная раком крови и судьбу не изменишь, Дэни понимает Сейчас Самое Время Жить!!! По всем вопросам http://vk.com/club76689845 группа автора книги.



Город — мечта, да ноги из плоти

Кармоди никогда всерьез не думал уезжать из Нью-Йорка. Но как-то раз он развернул «Дейли Таймс-Ньюс» и заметил рекламу образцового города в Нью-Джерси…Бельведер казался доброжелательным и гостеприимным городом. Но почему тогда в нем не было ни одного жителя?fantlab.ru © niveus.


Большая охота

Рэдер находится на волоске от смерти, ведь он принимает участие в известнейшем и опасном теле-шоу «Премия за риск». Шоу это не совсем обычное, ведь главная задача участника шоу продержаться живым семь дней. А сделать это Рэдеру будет непросто, ведь на него охотится банда Томпсона, а от этих ребят живым еще никто не уходил…fantlab.ru © tevas.


История западной философии. Том 2

«История западной философии» – самый известный, фундаментальный труд Б. Рассела.Впервые опубликованная в 1945 году, эта книга представляет собой всеобъемлющее исследование развития западноевропейской философской мысли – от возникновения греческой цивилизации до 20-х годов двадцатого столетия. Альберт Эйнштейн назвал ее «работой высшей педагогической ценности, стоящей над конфликтами групп и мнений».Классическая Эллада и Рим, католические «отцы церкви», великие схоласты, гуманисты Возрождения и гениальные философы Нового Времени – в монументальном труде Рассела находится место им всем, а последняя глава книги посвящена его собственной теории поэтического анализа.


Этнос и глобализация: этнокультурные механизмы распада современных наций

Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно– и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.


Канатоходец

Воспоминания известного ученого и философа В. В. Налимова, автора оригинальной философской концепции, изложенной, в частности, в книгах «Вероятностная модель языка» (1979) и «Спонтанность сознания» (1989), почти полностью охватывают XX столетие. На примере одной семьи раскрывается панорама русской жизни в предреволюционный, революционный, постреволюционный периоды. Лейтмотив книги — сопротивление насилию, борьба за право оставаться самим собой.Судьба открыла В. В. Налимову дорогу как в науку, так и в мировоззренческий эзотеризм.


Три лика мистической метапрозы XX века: Герман Гессе – Владимир Набоков – Михаил Булгаков

В монографии впервые в литературоведении выявлена и проанализирована на уровне близости философско-эстетической проблематики и художественного стиля (персонажи, жанр, композиция, наррация и др.) контактно-типологическая параллель Гессе – Набоков – Булгаков. На материале «вершинных» творений этих авторов – «Степной волк», «Дар» и «Мастер и Маргарита» – показано, что в межвоенный период конца 1920 – 1930-х гг. как в русской, метропольной и зарубежной, так и в западноевропейской литературе возник уникальный эстетический феномен – мистическая метапроза, который обладает устойчивым набором отличительных критериев.Книга адресована как специалистам – литературоведам, студентам и преподавателям вузов, так и широкому кругу читателей, интересующихся вопросами русской и западноевропейской изящной словесности.The monograph is a pioneering effort in literary criticism to show and analyze the Hesse-Nabokov-Bulgakov contact-typoligical parallel at the level of their similar philosophical-aesthetic problems and literary style (characters, genre, composition, narration etc.) Using the 'peak' works of the three writers: «The Steppenwolf», «The Gift» and «The master and Margarita», the author shows that in the «between-the-wars» period of the late 20ies and 30ies, there appeard a unique literary aesthetic phenomenon, namely, mystic metaprose with its stable set of specific criteria.


Данте Алигьери

Книга представляет читателю великого итальянского поэта Данте Алигьери (1265–1321) как глубокого и оригинального мыслителя. В ней рассматриваются основные аспекты его философии: концепция личности, философия любви, космология, психология, социально-политические взгляды. Особое внимание уделено духовной атмосфере зрелого средневековья.Для широкого круга читателей.


Томас Пейн

Книга дает характеристику творчества и жизненного пути Томаса Пейна — замечательного американского философа-просветителя, участника американской и французской революций конца XVIII в., борца за социальную справедливость. В приложении даются отрывки из важнейших произведений Т. Пейна.


Ницше

Классическая работа одного из крупнейших французских философов XX века, включающая в себя компактное и ёмкое изложение биографии и философского творчества Фридриха Ницше, словарь главных персонажей его философии и тщательно подобранную антологию ницшевских текстов.Для философов и литературоведов, для читателей, интересующихся историей западноевропейской философии.http://fb2.traumlibrary.net.


Мишель Фуко, каким я его себе представляю

Морис Бланшо (р. 1907) — крупнейший французский писатель и мыслитель ушедшего века, оказавший огромное влияние на современную гуманитарную мысль. Эссе «Мишель Фуко, каким я его себе представляю» (1986) парадоксальным образом объединяет панораму творчества Фуко, целостное описание ландшафта его мысли и неожиданное, трогательное в своей сдержанности признание в дружбе. Вошедшая в приложение рецензия написана Бланшо по случаю выхода в свет одного из интеллектуальных бестселлеров XX века, знаменитой «Истории безумия» — тогда еще «практически первой» книги безвестного автора.http://fb2.traumlibrary.net.


Хайдеггер и «евреи»

Жан-Франсуа Лиотар (1924–1998) — один из наиболее значительных представителей новейшей философии. В предлагаемой читателю работе европейский антисемитизм с его кульминацией — холокостом, отношение европейской культуры к этому «событию», пресловутое «непокаяние» Хайдеггера, степень вовлеченности великого мыслителя — и его мысли — в стихию нацизма, — весь этот комплекс тем подвергается у Лиотара радикальной разработке, парадоксальным образом основанной на анализе предельно классических и, казалось бы, не связанных с предметом построений: некоторых фрейдовских концепций и категории возвышенного в «Критике способности суждения» Канта.Книга вызвала серьезный резонанс как во Франции, так и за ее пределами.


Критика и клиника

Последняя прижизненная книга Жиля Делёза — сборник эссе, посвященных любимым писателям философа, среди которых Кафка, Мелвилл, Захер-Мазох, Лоуренс, Ницше и др. Развивая идеи своих классических работ, Делёз выступает против сведения литературы к психоанализу, к комплексам, к вечным «папа-мама-пи-пи» секретам. Перспективная задача писателя — поиск собственного языка. Именно в решении этой задачи писатель может соприкоснуться с клиническим опытом или втянуться в еще более опасные становления-другим — животным, звездой, женщиной, ребенком.