Ничего страшного: неуспеваемость излечима! - [35]

Я даю несколько советов родителям Тимоти. Быть с ним потверже… Не позволять ему торговаться, сначала настаивать на своем, а потом уже объяснять. Затем я предлагаю отцу несколько разрядить их отношения — в них слишком много противостояния и соревнования. Я предлагаю еще войти в контакт с новой школой, но мама против: не стоит, чтобы с самого начала мальчик был как-то специально отмечен, она хочет начать с чистого листа. Это ее право. Но риск есть. Мы расстаемся и договариваемся созвониться: «Сообщите мне его результаты в конце первого триместра».

Я не ждал их звонка. Вернее, ждал, но не так скоро. Каникулы миновали, передышка закончилась, наступил обычный кошмар. Фильм ужасов, который они знают наизусть, прокручивается безо всяких изменений: «Хулиган Тимоти». Плохие оценки сыплются градом, их уже несколько раз вызывали в школу, учитель видеть его не может: «Он все время издевается над всеми на уроке, ржет на задней парте».

Единственная хорошая новость в этой ужасающей сводке: «Мы делаем все, что вы сказали, дома дела уже гораздо лучше». В довершение всего они сообщают мне, что логопед обнаружил у Тимоти признаки дислексии. Это усложняет ситуацию.

Необходимо обследование в стационаре

Случай Тимоти требует более подробного изучения. Его неприятие школы становится все сильнее, он не желает предпринимать никаких усилий и причина явно не в отсутствии способностей. Что-то тут таится другое. Я записал его на двухдневное обследование у нас в отделении, чтобы разобраться. Родители согласны, мама уже больше не может так жить, она на антидепрессантах: «Я только им и занимаюсь, у меня нет сил». Отец добавляет: «Это так тяжело, мы сравниваем его с другими, с его двоюродными братьями, и мы видим, что он другой, нам приходится постоянно его одергивать, делать ему замечания».

И вот настает момент госпитализации. В целом Тимоти показался всей команде симпатичным, хотя и не в меру активным. Наш нейропсихолог отмечает, что он много вертится во время тестов на внимательность, и эти тесты получаются у него хуже, чем все остальные. Она помечает: «неусидчивость, недостаток внимания». Логопед подтверждает дислексию. Она, как выяснилось после более подробного обследования, относится к фонологическому типу: Тимоти хорошо читает знакомые ему слова, но не может одолеть незнакомые и имена собственные. Тесты показывают также «тревожность в тестах на исполнение», проще говоря, боязнь ошибиться. Классический вариант для ребенка, сочетающего раннее развитие[25] и дислексию: он понимает все очень быстро, но при этом знает, что он может ошибиться в том или ином месте, поскольку сам осознает свои слабости. Тогда он говорит себе: «Это у меня не получится, я слишком туп», руки опускаются, и он просто ни за что не берется. Он совсем не вкладывается в те области, где он слаб, но зато интенсивно вкладывается в другие. Тимоти силен в словесном выражении, а вот чтение и письмо — его заклятые враги, он их попросту игнорирует. Как будто обходит препятствия. И это его безусловно беспокоит. Он так боится неудачи, что попросту ничего не делает — замыкается в своем неприятии. Я попросил психолога, чтобы она копнула поглубже: «Его недостаток внимания не есть ли следствие чересчур насыщенной воображаемой жизни, которую он себе придумал?» Нет, нисколько — она считает, что ему вполне интересна реальная жизнь. Он любопытен и задает много вопросов: «Почему я это я, почему я не кто-то другой, а как был создан мир, а как это в тучах, таких легких, создается снег, а что такое смерть?» Типичные вопросы не по годам развитого ребенка.

На школьных занятиях в отделении он нервничает. Его неусидчивость явно маскирует стеснение. Он заставляет упрашивать себя, чтобы начать работу. Тем не менее все сразу замечают его требовательность к себе: читать ему нравится, но сложности тормозят его в этом процессе. Тем не менее все решают, что Тимоти улыбчивый, живой, нисколько не мрачный мальчик. Во время игры в пенчингбол — его любимой — он ужасно возбуждается. Когда он нарушает правила, воспитательница призывает его к порядку — раз, другой, а на третий он отвечает: «Раз так, я выхожу из игры».

Чтобы подтвердить предварительный диагноз (раннее развитие, осложненное дислексией), мне нужно погрузиться в его прошлое. У меня масса информации, полученной от родителей, и даже письмо от воспитателей детского сада.

Возвращение в прошлое

В три года Тимоти был «прелестным ребенком, ласковым и привязчивым, но ему необходим авторитет, чтобы двигаться вперед, к социализации и самостоятельности. Он необыкновенно любопытен, он спрашивает, запоминает, очень общителен, прекрасно развита речь, ловкий и умелый». Сплошные похвалы, какой многообещающий малыш!

На следующий год начались проблемы. Хотя в его жизни не произошло никаких перемен, отношение к нему изменилось, в саду начали сердиться на него: «Он не может усидеть на месте, рассеян, воспитательнице приходится проявлять с ним строгость». Когда он начинает плакать, она успокаивает его, как маленького ребенка. Пока он не говорит ей: «Я все знаю!» Малыш, развитый раньше времени, уже задумывается о смерти. И поскольку его дедушка уже старенький, он боится, что тот умрет! Он думает об этом все время — особенно во время занятий. Он потом вспомнит, какой непонятливой и несправедливой казалась ему воспитательница, и в конце концов ему перестало нравится учиться…